Адобекк задохнулся от неожиданности. В таком обличье развращенной девочки-подростка – он не видел свою королеву, пожалуй, никогда.
– Вы намерены подослать к нему в камеру убийцу, ваше величество? – спросил Адобекк.
Она откинулась в кресле. Из-под длинного одеяния показалась босая ступня. Пальцы смуглой ножки зашевелились. А потом все исчезло: и сладенькая улыбка, и босая ножка, и тонкая розочка. Складки капюшона легли вокруг лица так неподвижно и рельефно, словно принадлежали статуе из темных пород камня.
– Нет, холодно сказала королева. – Вы правы. Он может еще пригодиться, этот ваш Радихена. – Ее ноздри чуть дрогнули.
– В таком случае как мы поступим?
– Если отправить его назад, к Вейенто, герцог попросту убьет его, – произнесла королева. – Радихена не справился с поручением, он попал к нам в руки, и герцог ни мгновения не будет сомневаться в том, что его человек, оказавшись в тюрьме, рассказал обо всем.
– Естественно, – вздохнул Адобекк.
– Выпустить его на волю? – продолжала она. – Однако он может быть опасен.
– Нет. – Адобекк покачал головой. – Опасен – вряд ли, а вот бесполезен – это точно. Я бы предпочел держать его под рукой.
– Полагаете, он не повторит попытку? – тихо спросила королева.
– Теперь убийство принца лишилось для него всякой ценности и смысла, – ответил Адобекк. – Мы ведь слышали его рассказ. У него была единственная цель – эта девушка, Эйле. Сейчас, когда она мертва, ему безразлично, где и как жить. Я даже думаю, что он не слишком боится смерти.
– Но пыток он испугался.
– Это другое.
Они помолчали. Адобекк боролся с искушением позвать стражу и потребовать, чтобы принесли кувшин прохладного сидра. Страже не следовало знать о присутствии королевы.
Наконец Адобекк прервал молчание:
– В какой-то мере мне даже жаль его. Он – худшее из возможного: невежественный мужлан, который поднахватался грамоты, приобрел некоторое понятие о лучшей жизни – точнее, о том, что в представлении мужлана считается лучшей жизнью… И теперь страдает, как безвинно мучимое животное. Самое ужасное заключается в том, что пути назад для таких, как он, не существует. Он не сможет забыть того, что видел, что прочел, о чем мечтал. Проклятье! – Адобекк стукнул себя кулаком по бедру. – Ненавижу мечтательных мужланов, даже в пасторалях.
Королева чуть улыбнулась.
– Не старайтесь меня насмешить. Я ценю вашу попытку, но это… не смешно. Это ужасно.
Адобекк вздохнул:
– Вот и я говорю, что это ужасно… На что он рассчитывал? Даже если бы ему удалось ускользнуть от нас, герцог не стал бы рисковать: я не верю, что господин Вейенто доверился бы другому человеку вот так, всецело…
