– Пока еще нет, – отозвался Адобекк. – Простите за то, что вынудил вас присутствовать… Но вам следовало посмотреть на него лично. Не слушать мои пересказы, не доверяться моему мнению, а составить собственное.
– Да, – сказала она, выпрямляясь и отстраняя его от себя. – Вы были правы, мой дорогой друг. Мне действительно стоило увидеть все своими глазами, иначе я могла бы принять неверное решение… Однако скажите: что это он говорил о том, что вы сломали его жизнь?
Адобекк заложил руки за спину, стиснул пальцы так, что они хрустнули.
– Вынужден сознаться: когда-то этот человек принадлежал мне.
– Вам?
– Помилуйте, любовь моя! – вскричал Адобекк. – Мне принадлежат сотни крестьян, а я знаю в лицо и по имени хорошо если десяток. Прочие живут где-то там, на лоне окультуренной природы, как им хочется, и я ни во что не вмешиваюсь, покуда они исправно выплачивают подати.
– Исправно? – Королева чуть улыбнулась: она была, кажется, рада тому, что разговор хотя бы на время отошел от судьбы пленника.
– Ну, не вполне исправно, – чуть поморщился Адобекк. – В этом отношении я довольно беспечен. Пока воровство и недоимки не выходят за рамки обычного холопского лукавства, я даже никаких мер не принимаю.
Она улыбнулась, погладила его по плечу.
– Я знаю.
– А этого парня вообще продал не я, а их деревенский староста. Я только утвердил список. Мне было абсолютно безразлично. Я намеревался продать десять человек на север, потому что срочно потребовались деньги. Получив распоряжение, староста выполнил его, вот и все. Обычно для такой цели отбирают либо бесполезных членов общества, либо холостяков, которые не знают, куда приложить лишние силы. Откуда я знал, что этот Радихена влюблен и страдает? Мне вообще практически ничего не известно о способности мужланов на страстную любовь. Я всегда полагал, что эта болезнь поражает лишь аристократов – нечто вроде подагры.
Королева покусала губу.
– Не оправдывайтесь, милый. Нам достаточно знать, что мой дорогой брат герцог нашел озлобленного человека, обласкал его и превратил в свое орудие.
– У вашего величества уже есть предположения касательно его будущей судьбы? – осведомился Адобекк не без осторожности.
– Возможно… Но сперва я хотела бы выслушать ваши соображения.
– Оставьте его в живых, – быстро ответил Адобекк. – Не нужно, чтобы о покушении узнали.
– Его ведь можно убить и тайно, в тюрьме, – сказала королева почти сладострастно.
Тонкий контур розы, бледно-золотой, проступил на ее смуглой щеке, она провела кончиком языка по губе.
