— О дивный новый мир, — Вейссман выдавил слабую улыбку, — в котором есть такие люди![73]
— Вам это внове, Морт, — сказала Миранда, элегантно повернулась на высоких каблуках и вышла, сверкая колготками.
Вейссман снова обмяк, сразу постаревший, положил руки в бурых пигментных пятнах на подлокотники и тяжело оттолкнулся от кресла. Нельсону почудилось, что сейчас Вейссман и впрямь с ним заговорит. Боль в пальце вернулась с прежней силой. Он не знал, что ответит, но Вейссман только вздохнул и молча побрел из комнаты, опустив плечи.
Вита куда-то подевалась. Нельсон заглянул под стол — там ее не было — и поймал на себе вытаращенный взгляд Гроссмауля, который стоял напротив, крепко сжимая блокнот.
— Ваша подруга села в галошу, — сказал Лайонел, глотая слова.
— Ей не дали шанса… — начал Нельсон.
— У нее было больше шансов, чем у многих других. — Лайонел подался вперед, словно хотел броситься на Нельсона через стол, и вновь его удержала невидимая цепь. — Кое-кто убился бы за возможность доложить статью перед Антони Акулло.
«И я в том числе», — подумал Нельсон, хотя вслух этого не сказал. Он знал, что Лайонел имеет в виду не его. Рассказывали, что Гроссмауль и Акулло вместе учились в магистратуре, и Лайонел считался гораздо более перспективным. Утверждали даже, что все свои познания в теории Акулло почерпнул у Лайонела Гроссмауля. Однако в его случае полное отсутствие личного обаяния наложилось на неизлечимый писательский ступор. Засев за диссертацию, Лайонел вошел в порочную спираль, кошмар любого ученого: чем тяжелее у него писалось, тем сильнее он злился, и чем сильнее злился, тем хуже писал. В итоге он не опубликовал ни одной статьи и вынужден был следовать за удачливым однокашником с одной тупиковой административной должности на другую. Нельсон промолчал.
— Что у вас под креслом? — спросил Лайонел сдавленным голосом.
Нельсон сунул руку и вытащил полиэтиленовый пакет со своим жалким перекусом.
— Мой обед.
— Заберите его с собой, когда будете уходить, — сказал Лайонел и, пройдя вдоль стола туда, где сидел Вейссман, поправил покосившуюся картину.
Нельсон стоял, держа в руках пакет. Его взгляд упал на последний сандвич, тот самый «Нажрусь», который Акулло предложил Вейссману; загадочным образом он пережил побоище на столе. Однако не успел Нельсон сделать шага, как Лайонел снова вбежал в комнату, перегнулся через стол, схватил сандвич и был таков. Через мгновение Нельсон вышел вслед за ним в поисках Виты.
