Через мгновение дверь бесшумно захлопнулась, и Нельсон очутился в коридоре, не помня, как вышел от профессора Викторинис. Ноги подгибались. Он со страхом посмотрел вперед, гадая, доберется ли до лифта. Деканат факультета английской литературы располагался на последнем этаже Харбор-холла; факультетская верхушка видела из своих окон лесистые холмы вокруг Гамильтон-гровз. Младшекурсники казались отсюда муравьями. Еще в бытность свою ассистентом Нельсон ненадолго поднялся аж до пятого этажа, откуда открывался прекрасный вид на площадь, готическую часовую башню Торнфильдской библиотеки и широкое стеклянное «V» подземного книгохранилища. Тогда все секретарши знали его по имени и смеялись, когда он беззлобно подтрунивал над собой; коллеги в очереди к ксероксу приглашали вместе пойти на ленч. В те времена Мортон Вейссман, тогдашний покровитель Нельсона, при каждой встрече брал его руки в свои и возглашал с чувством: «Ну как воевалось сегодня утром, Нельсон?»
Теперь каждый визит на восьмой этаж стоил Нельсону новой порции крови. Секретарши смотрели на него с опаской — не ровен час кинется с ножом, как тот уволенный почтовый работник, приятельская атмосфера копировальной была не про него, ленч он приносил в бумажном пакете и съедал в одиночестве за рабочим столом. Он проплывал по мягкому ковру, как призрак. Коллеги, прежде бывшие с ним на короткой ноге, теперь даже не давали себе труда отвести взгляд. Они просто смотрели сквозь него и легонько ежились, почувствовав на себе незримый шлейф неудачи, словно внезапный озноб.
Нельсон снова сглотнул и двинулся по глубокому ковру. Здесь и прежде каждый шаг давался с усилием, будто идешь по песку на очень большой высоте — стеклянные двери лифтов, казалось, не приближаются, а удаляются. Слышались жужжание ксерокса и низкий отеческий смех за приоткрытой дверью копировальной — кто-то из преподавателей одарил шуткой студента-полставочника. У Нельсона задрожали колени, к щекам прихлынула кровь. Он шел, по щиколотку в глубоком ворсе, и перед дверью копировальной сильнее вжал голову в плечи.
С раскатами театрального смеха в коридор выступил маститый Мортон Вейссман, тот самый, который пригласил Нельсона в университет, поматросил да и бросил. Вейссман был очень высок; некогда красавец мужчина, он походил сейчас на стареющего киноактера, а его сшитый на заказ костюм сидел чуть мешковато. По-прежнему улыбаясь, он поймал на себе беглый взгляд Нельсона. Тот, как кролик, затаил дыхание и глубже ушел в ковер. Однако Вейссман, за весь год не сказавший Нельсону «доброе утро», сложил губы в улыбку и сделал ручкой — Грегори Пек приветствует толпу обожателей, — после чего прошествовал к кабинету.
