И тут до Миллисент дошло, как все было на самом деле.
– Так, значит, вы нарочно поменяли мою карточку на чью-то еще, чтобы прочесть, что я там написала? Вы дали мне вместо моей карточки пустую?
– Да.
– Я должна была бы догадаться раньше. Ведь еще до встречи с вами мне было известно, что вы негодяй и повеса, которому ни в чем нельзя доверять. Я знала, что не просто так вас причисляют к «скандальной троице». Хорошо же вы носите свой титул, лорд Данрейвен!
– Я не так дурен, как постарались убедить всех сплетники. Я поменял карточки только потому, что подумал, не работаете ли вы на светского вора.
– Что?! Да это просто смешно.
– Подумайте хорошенько, Миллисент. Это была вполне обоснованная идея.
– Нормальному человеку это и в голову бы не пришло. Что заставило вас прийти к такому выводу?
– Логика. Первую вещь украли именно тогда, когда вы приехали в Лондон. На двух балах я обнаружил вас в тех частях домов, где гостям быть не положено, – и вы что-то записывали на своих бальных карточках.
Миллисент заморгала.
– Вы видели меня дважды?
– В первый раз это было в тот вечер, когда мы встретились в узком коридоре, а во второй – на той же неделе, позже, когда вы находились в комнате, не предназначенной для гостей, перед камином.
– И вы меня там видели?
– Да, и вы снова что-то писали на оборотной стороне карточки.
– И вы следили за мной, надеясь, что я выведу вас на светского вора?
– Да, все было более или менее так.
– Каким образом мои записи на карточке могли быть связаны с такой личностью, как этот грабитель? – с негодованием спросила Миллисент.
– Я подумал, что вы, возможно, записываете, какие вещи легко украсть из того или иного дома и спрятать под плащом или фраком. Отмечаете, что можно легко унести, не привлекая внимания.
Это было невероятно.
– Господи Боже! Вы решили, что я воровка?
– Сообщница. Я решил, что вы отдаете свои записки вору, чтобы тот, появившись позже, мог украсть что-то из указанного в вашем списке.
Миллисент почти утратила дар речи – почти.
– Как это низко с вашей стороны. Неужели все это время вы разговаривали со мной, танцевали, вы даже целовали меня в лавке так страстно – и думали, что я воровка. Как это могло быть? – Эта мысль казалась ей оскорбительной.
– Нет, я еще не думал так о вас, когда мы целовались в лавке. На тот момент я считал, что вы просто записываете имена, титулы и еще какие-то вещи относительно людей, чтобы не ошибиться, когда в следующий раз вы их встретите. Поцеловал же я вас потому, что мне этого хотелось, и никакой другой причины не было.
