Леди Хедли и ее сын, непонимающе уставились на свою родственницу.
– Когда я говорила о серьезном, влиятельном человеке, то имела в виду джентльмена, играющего значительную роль в делах нации. Член кабинета, или известный ученый, или знаменитый художник, поэт, литератор. И, конечно, я предпочла бы молодого и немного безрассудного. Признаю, внешность для меня тоже занимает не последнее место. Возможно, это связано с английскими предрассудками, перешедшими ко мне по наследству.
– О, дорогая кузина, – возмутилась леди Хедли, – мы, англичане, вовсе не страдаем подобными глупостями, уверяю тебя. Во всяком случае не в выборе мужа или жены. Держу пари, испанские мамаши нам и в подметки не годятся в этом вопросе.
– Ты увидишь, очень немногие из великих умов Англии молоды, – вступил в разговор Северн. – Пока джентльмену не исполнится тридцать, он считается «подающим надежды». Лишь в более зрелом возрасте ему начинают доверять серьезные дела.
– Несмотря на это, ваш мистер Питт стал премьер-министром в двадцать четыре, а Байрон еще более молодым достиг величия. Я бы назвала это более, чем «подающим надежды».
– В каждом правиле есть исключения, – неуверенно пробормотал Северн.
– Тогда, наверное, то, что мне нужно, это не выдающийся человек, а исключительный. Ты не знаком с такими джентльменами, Эдуарде?
– Я, нет, а если бы и имел таких знакомых, то, знаешь ли, они, вероятно, тоже искали бы исключительную леди.
Глаза леди Хелены угрожающе сузились.
– Полагаю, никто не слышал, чтобы лорд Байрон надеялся на столь возвышенный брак?
– Никто не слышал также, чтобы он женился на ком-то из тех, с кем просто флиртовал.
– Главным образом потому, что все они уже замужем, – вставила леди Хедли. – А некоторые даже развелись и вновь вышли замуж. Ты же не хочешь иметь дело с Байроном, дорогая. Конечно, у него внешность и бесстрашие, о которых ты мечтаешь, но об этом человеке ходят невероятные слухи.
– Папа и не думает, что я очарую премьер-министра или кого-то в этом роде. Когда я говорю о выдающемся человеке, то имею в виду лишь того, кто занимается серьезным делом. Вроде тебя, Эдуардо.
Северн внимально посмотрел на Хелену, и его губы дрогнули в слабой улыбке.
– Только, конечно, моложе и намного… моложе, – повторила она. Ее ресницы, как бы в смущении, затрепетали.
– Но Эдварду только тридцать, – воскликнула его мать.
Хелена удивленно заморгала.
– Неужели? Я думала, тебе около сорока, Эдуардо. Пусть это послужит ему уроком за то, что он пытался сбыть ее с рук этому зануде Рутледжу.
