В Токио спешно готовились к разрешению противоречий с Россией силой «уже отточенного» оружия. Кроме протектората над Кореей, японцы с провокационной целью потребовали доступ в Южную Маньчжурию. Российское правительство, естественно, отвергло такое требование. Если протекторат над Кореей оно и готово было признать с некоторыми оговорками, то взамен потребовало полного отказа японской стороны от других притязаний.
23 декабря 1903 года со стороны Японии уже в ультимативной форме последовали новые предложения относительно Южной Маньчжурии. Нота подкреплялась бряцанием оружия: начались спешные перевозки боеприпасов в военно-морские порты, прекратились занятия в морской академии, артиллерийской и минной школах, был объявлен призыв резервистов в армию, отменены все пароходные рейсы в Австралию и Америку, в экстренном порядки стали мобилизовывать гражданские суда для перевозки войск, началась подготовка к отправке в Корею трех пехотных бригад…
Правительство России, ощущая собственную неготовность к большой войне на Дальнем Востоке, согласилось признать интересы Японии в Маньчжурии. Но только в той мере, в какой их имели Великобритания, Франция и Германия. Японская сторона отвергла такое предложение, и в Токио начался новый всплеск националистической агитации за немедленную войну.
Барон Шибузава на собрании в клубе токийских банкиров заявил: «Если Россия будет упорствовать в нежелании идти на уступки, если она заденет честь нашей страны, тогда даже мы, миролюбивые банкиры, не будем в силах далее сохранять терпение: мы выступим с мечом в руке». На страницах газеты «Ници-Ници» появился лозунг: «Бейте и гоните дикую орду, пусть наше знамя водрузится на вершинах Урала».
Масла в огонь подлил американский президент Теодор Рузвельт, официально заявивший, что в предстоящей войне США будут придерживаться благоприятного для Японии нейтралитета. За несколько дней до начала войны Токио посетил, безусловно не с целью экскурсии, американский военный министр Тафт.
Царское правительство, предпринимая экстренные меры по наращиванию военных сил на Дальнем Востоке, старалось затянуть переговоры в надежде, что в ближайшее время Япония все же не решится на вооруженное выступление. Российскому послу в Токио была отправлена правительственная телеграмма, в которой Японии делались новые уступки. Но японское правительство, знавшее о ее содержании, задержало телеграмму в Нагасаки (или в самом Токио).
