Она, казалось, была не меньше удивлена его вопросом. Но и он был удивлен, услышав ответ. При этом ее взгляд был вызывающим.
– Был один человек, – сказала она с гордостью. – Я его любила, и он ушел сражаться.
– Значит, вы делили с ним ложе. – Алек мысленно поздравил себя с тем, что его голос прозвучал бесстрастно. Он подошел к камину и уставился на холодную золу.
– Да, – призналась она тихо. – Я делила с ним ложе.
Алек не видел ее много лет. И она, несмотря на все воспоминания, осталась для него незнакомкой. Какое ему дело до ее любовного опыта? Однако эти спокойные и рациональные рассуждения не умерили его внезапно вспыхнувшего гнева.
– Где он теперь? – спросил он, наконец, чересчур настойчиво.
– Маркус пал при Куллодене.
Он закрыл глаза и с легкостью представил себе поле боя – не из-за ярости и жестокости этой битвы, а потому, что ночами часто вспоминал о ней. В его снах эта битва вновь и вновь возвращалась к нему. А вдруг он сам убил ее Маркуса или видел, как его убили?
Он повернулся и посмотрел на Лейтис. Ее щеки покрыл жаркий румянец, она обхватила себя руками за плечи, но не отвела взгляда.
Стук в дверь прервал тягостное молчание. В комнату вошел Дональд с подносом, поставил его на стол и принялся расставлять приборы.
– Я принес вам ростбиф, полковник. – Дональд с улыбкой посмотрел на Лейтис.
– Ты видел нашу гостью? – спросил Алек. – Познакомился с ней? Это наша заложница Лейтис Макрей. Дональд Тэннер, мой сержант.
Дональд улыбнулся со всей возможной приветливостью.
Лейтис не ответила на его улыбку, но выражение ее лица слегка смягчилось. В нем стало меньше настороженности. Дональд всегда и везде нравился женщинам. Непонятно почему, но женщины вечно хотели его приголубить.
– Принести вашу ванну, сэр? – спросил Дональд, и Алек ответил утвердительным кивком.
Через минуту дверь за ним закрылась, и они вновь остались одни.
Алек сел за стол, вытянув перед собой ноги. Он не спеша стянул сапоги, ожидая от Лейтис следующей колкости. Он знал, что она последует. Он в этом не сомневался. Лейтис не могла выдержать угнетающего молчания.
– Теперь вы убедите себя, что коли я познала ласки мужчины, то «это» не будет считаться насилием, – сказала она внезапно.
Он посмотрел на нее и покачал головой.
– Неужели вам не ясно, что я мог бы отдать распоряжение сровнять вашу деревню с землей и его бы выполнили неукоснительно? Или мог бы отдать приказ уничтожить всех людей вашего клана и получить за это награду?
