Она быстро направилась к центру деревни – месту сбора ее жителей. Майор Седжуик сидел верхом на лошади в окружении верховых офицеров. Он был одет, как обычно, в красный мундир, в котором казался почти квадратным. Отвороты мундира были подколоты булавками. На нем были синие бриджи, сапоги и пояс из буйволовой кожи. Его золотистые волосы были собраны на затылке в косичку. Последние отблески солнца освещали его, пробиваясь сквозь темные клубящиеся облака.
Она подняла руку и крепче затянула на себе шаль, стараясь не поддаться яростному ветру и ощущая внутри холод, вызванный вовсе не погодой. Она посмотрела Седжуику прямо в глаза, когда его взгляд остановился на ней.
– Что они делают, Лейтис? – спросила подошедшая сзади Дора.
Лицо пожилой женщины было напряженным и взволнованным.
Лейтис только неопределенно покачала головой.
– Что еще они могут сделать? – спросил Ангус, тяжело опираясь на палку и хмуро глядя на английских солдат.
Майор напоминал крысу своим узким лицом и острыми зубами. А приказы он выполнял с величайшим пылом. Ну, к примеру, следует научиться у англичан побеждать – заставь людей голодать, и у них пропадет желание бунтовать. Сначала они будут хоронить стариков, потом детей и очень скоро покорятся без всяких условий.
Она опустила глаза и уставилась на землю под ногами, желая только одного – чтобы он перестал смотреть на нее. Она старалась своим поведением не привлекать внимания англичан. Все женщины клана знали, как опасно оказаться в одиночку против сотни солдат в форту Уильям.
– Один из вас снова нарушил приказ о разоружении, – объявил майор.
Ответом ему было молчание, и он многозначительно улыбнулся.
– Где ваш музыкант, тот, что играет на волынке?
Хемиш уже не в первый раз прогневал англичан. И Лей-тис опасалась, что не в последний. Но ни один человек не уличил его, ни один не предал. Хотя все знали, чего это может им стоить, они оставались немы.
Майор спешился и остановился, глядя на них, с перекошенным от гнева лицом.
– Вам нечего сказать? – спросил он, подходя к Ангусу. – Если бы я пообещал тебе сытный обед и пинту пива, старик, ты заговорил бы?
– Я старый человек, майор, – прохрипел Ангус. – Мой слух куда хуже вашего. Я ничего не слышал.
Седжуик несколько минут изучал лицо старика, потом двинулся дальше и остановился возле Мэри. Она баюкала на руках дитя, родившееся уже после гибели мужа.
– А вы, мадам?
Мэри покачала головой, потом прижалась щекой к покрытой младенческим пушком головке Робби.
