Все засмеялись. Правду сказать, забавная была выдумка.
– И вы полагаете, что изменение в костюме доставило вам гребцов?
– Вполне уверен, фру. Все они слышали много разных рассказов обо мне за эти годы: что я стал могуществен, богат, сделался королем; как же мне не быть толстым и не иметь богатого вида? Когда я вернулся в шубе и золотой цепи, я превратился в Тобиаса с острова; меня признали. У негров один только король имеет право надевать на голову кастрюлю, но притом он весь голый. Это настоящие дети, и норвежцы дети.
– Можно себе представить, что стало с народом, когда узнали, кто вы?
– Для меня это вышло неприятно. Со всех сторон начали стекаться люди, желая видеть меня; приходили с ведрами и мешками, просили денег и вспомоществования; у каждого была просьба. Некоторые помнили меня с детства, все знали мою сестру, жившую последнее время на острове, очень многие были в родстве с ней, следовательно и со мной. Одна женщина просила на похороны; другому нужны были деньги на хлеб; один мальчуган пришел с отцом; мальчишка проворовался, и я должен был откупить его…
– Нельзя сказать, чтобы…
– Да, можете себе представить, какие это были неприятные дни для меня. Однако мне удалось положить конец этому сумасшествию; оказалось, что я раздаю уж не так щедро, так как имею в своем бумажнике только один миллион и, следовательно, должен несколько ограничивать себя, пока не прибудет мой капитал; он находится в дороге, уложенный в пяти сундуках, и каждый сундук заперт четырьмя замками. Одним словом, я увидал, что нахожусь не в стране работы, но в стране, где народ живет сказкой. Я узнал свою родину.
Поручик слушал внимательно и вежливо, но несколько раз посматривал на толстую цепь Хольменгро. Не замечал ли он ее прежде, или в него запало подозрение, что она не золотая? Подобное подозрение легко могло зародиться в душе этого странного человека и вызвать в нем как бы неприятное чувство.
– Мы кончили? Он поднялся.
Фру Адельгейд была в хорошем расположении духа и вышла с мужчинами на веранду. Подали кофе и ликер, старинное, дорогое серебро снова засверкало перед гостем. Из окон был тот же вид.
Маленький Виллац заметил толпу людей на морском берегу. Он позвал:
– Подите сюда, посмотрите! Сколько там людей, что они делают?
Мать подошла.
– Сколько народу; что там случилось? – сказала она. И не обратила внимания на тон, каким муж ее ответил:
– Они собрались вокруг восьмивесельного бота господина Хольменгро!
