– Позвольте мне помочь вам, мой полковник!
Кровь красным цветком распускается в шприце, и
Вильгельм вгоняет поршень.
– Sieg Ней! – выдыхает полковник.
Вильгельм затягивает ремень у себя на руке… ах, эта блаженная теплота!
– Heil Hitler!
– Heil Hitler! – эхом вторит оберштурмбаннфюрер.
Вильгельм понимает, что они участвуют в безумной затее, которая кончится для них так же плохо, как и для Наполеона. Он помнит наизусть стихотворение Виктора Гюго: «Снег падал, и падал, и падал».
Он знает, что его командир придерживается того же мнения. Как нам спасти свои задницы, когда Германия во власти безумца? Но такие мысли лучше оставлять при себе. Русские наступают неудержимо, а союзники рвутся к Берлину, так что лучше не говорить лишнего и даже не думать лишнего. Черные Псы учуют любого, кто страдает пораженчеством и нелояльностью фюреру Одно неверное слово – и будешь болтаться на виселице рядом с русскими партизанами, с табличкой на шее, на которой написано «Мертвая дезертирская свинья». И это был лейтенант. Офицеры вовсе не застрахованы от подобной расправы… напротив. Так что оставайся kalt9, следи за ситуацией и выжидай.
Выстрелы снаружи… Вильгельм упаковывает ампулы и шприцы. Им придется отступать, хотя им и приказали оборонять эту позицию bis in den Tod10.
«Пусть Гитлер, Геббельс и Геринг займут наше место и сражаются, – рычит оберштурмбаннфюрер. – Я отступаю».
Долгое отступление, обмороженные солдаты, ковыляющие на беспалых ногах. Есть и такие, что отморозили веки – их глаза больше уже никогда не закроются. И гениталии, которые отваливаются, когда ты пытаешься помочиться, и концентрированная желтая моча струится пополам со свернувшейся черной кровью… назад, назад, назад… на подступы к Берлину.
Берлин лежит в развалинах, лишенный воды, снабжения, полиции и медицинской помощи. Вне всяких сомнений, та самая ситуация: каждый сам за себя. Русские – на восточных подступах к Берлину, союзники – на западных. Вильгельм следует своим инстинктам. Он знает, что игра, в которую мы играем всю жизнь, называется Выживание. Великая Война проиграна, но эсэсовцы бродят по улицам с веревками, продолжая методически развешивать дезертиров и пораженцев на деревьях, фонарных столбах и обнажившихся балках, выступающих из попавших под бомбежку зданий.
Ага, труп майора. Вильгельм быстро обыскивает карманы. Автоматический пистолет двадцать пятого калибра, который он тут же перекладывает к себе, четыре ампулы и шприц с запасными иглами в маленькой металлической коробочке… Эвкодол… что за хрень такая? Вильгельм набирает в шприц две ампулы по двадцать миллилитров и вгоняет дозу себе в вену.
