Гай тихонько свистнул и помахал рукой. Ася улыбнулась:
— Ну что, идем?
И они пошли по низким белым улицам, мимо крытых черепицей, беспорядочно слепленных домиков и каменных изгородей с тесными калитками, по стертым ракушечным лесенкам, кремнистым тропинкам и площадкам, где среди голой земли островками возвышались густые кусты пушистыми бордовыми шариками и высокая трава с желтыми соцветиями. У калиток распускали перья растения, похожие на маленькие пальмы. Над заборами, на крышах сараев горбились темные перевернутые лодки. С веселым повизгиванием крутились на шестах деревянные вертушки...
Дождик уже кончился, проглядывало солнце, мокрые камни быстро высыхали. Пахло теплой травой и морем...
Костик, знавший дорогу, резво шагал впереди. Ася и Гай — бок о бок. Гай вертел головой.
— Пошли, пошли, — сказала Ася. — А то Котька в садик опоздает.
Гай сказал:
— Ну почему ты не хочешь пойти со мной к этой бабе Ксане?
— Я же тебе объяснила: она при знакомых стесняется разговаривать. Память слабая у нее, вот она и боится, что будет повторять то, что много раз говорила. Понимаешь, ей кажется, будто про нее подумают: «Совсем старая, ум потеряла...»
— А с чего ты взяла, что мне она все расскажет?
— Вот увидишь.
— Лучше бы все-таки с тобой, — вздохнул Гай.
Ася покачала головой:
— И кто это придумал, что мальчишки смелее девочек?
— Смелее, — вдруг обернулся Костик. — У нас в садике, когда уколы, девочки все визжат. А мальчики — нет.
— А у нас в классе наоборот, — сказала Ася.
По каменному спуску они вышли на улочку с солидным названием 8 Марта. У двухоконного маленького дома, перед которым дремали в палисаднике рыжие георгины, Ася сказала:
— Здесь. — И толкнула зеленую калитку.
По двору — от сарайчика к дому — неспешно шла старуха.
Гай раньше думал, что такие старухи бывают лишь на картинках и в кино. Высокая, сутулая, с жилистыми руками и худым коричневым лицом. С отполированным ладонями узловатым посохом.
— Баба Ксана, здрасте! До вас мальчик пришел! — громко сообщила Ася. Подтолкнула Гая: — Иди... — И закрыла за ним калитку.
Вот и все. Не убегать же...
Старуха глянула на Гая темно-синими глазами, утонувшими в тени глубоких впадин.
— Здрасте... — потерянно выдохнул Гай.
Баба Ксана вдруг заулыбалась, показав редкие желтые зубы. И стала словно меньше ростом.
— Здравствуй. Ты до Сергийки? Та он же уехал в Феодосию с мамой. Теперь он к самой школе только и вернется...
— Нет, я к вам, — все еще робея, сказал Гай.
