– Там нужно многого бояться. Везде, – тихо сказал он.
– Значит, вы тоже боитесь?
– Не боятся одни глупцы, но идти у страха на поводу – серьезная ошибка. Поэтому я научился в любых обстоятельствах сохранять разум и самообладание.
– И ваше оружие всегда под рукой. Мы не привыкли так жить в Сейвернейке.
– Может, вы и нет, миледи. Но кое-кто – да.
Элейн собралась возразить и поняла, что ей нечего сказать. У ворот Сейвернейка всегда стоял караульный, по ночам слышалась перекличка и топот меняющейся стражи. Даже оттуда был виден дым из поместья королевского сборщика налогов, когда восстали крестьяне. Сэр Гай ускакал с тяжеловооруженными всадниками, чтобы преградить восставшим дорогу к замку, а Кара двое суток непрерывно плакала и молилась. Даже в мирном Сейвернейке.
Рейвен, скрестив руки, наблюдал за нею. Словно ее беспощадный ангел спустился на землю, но, вместо того чтобы разогнать призраки, отрезал ей путь к отступлению.
– И все же из Монтеверде вас изгнали по закону? – с надеждой спросила она. – Вам нельзя там появляться?
– Меня ждет смерть, если я появлюсь там, а также в любой союзной стране, в большинстве провинций Тосканы или в землях Священной Римской империи. Я объявлен вне закона в Арагоне и королевстве Сицилия. Папа римский отлучил меня от церкви, антипапа тоже. Хотя это, видимо, единственный вопрос, по которому набожные шуты пришли к соглашению.
Несколько секунд Элейн молчала, постигая смысл его слов. В приступе гнева она решила, что будет жить с ним в грехе, но только теперь ей стала ясна вся глубина ее падения.
– Когда они разберутся, кто из них двоих настоящий папа, – сказал Рейвен, – я приду и на коленях попрошу отпущения грехов. Только не ждите от меня, что я сделаю это дважды.
– Вы имеете в виду попытку заявить свои права на Монтеверде? – недоверчиво спросила Элейн.
– Права для нас обоих.
– Избавьте меня от подобной доброты!
– Это сделало само провидение. Мой отец хотел объединить два наших рода. Принцесса Меланта отказала ему, но судьба опять преподнесла нам свой дар.
– Злая судьба, – ответила Элейн. – Насильно связавшая меня с человеком, отлученным от церкви и дома.
– Это намного лучше, чем выйти за Риату, любимая. – Он улыбнулся ей, словно падший ангел, затем нежно погладил по щеке. – Теперь я ваш меч и щит... а не ваш убийца.
В тишине глубоких тоннелей, в промежутке между невинностью и пороком, Элейн почти забыла о шторме, бушевавшем наверху. Они шли при свете ламп по тайным проходам, куда-то сворачивали, затем поднялись по винтовой лестнице. Шум заметно усилился, превратившись в рев, когда они достигли площадки. Тусклый свет мерцающей лампы отбрасывал тени на изнанку гобелена, и Рейвен откинул его в сторону.
