Саммер неуверенно посмотрела на него:
– Откуда вы знаете?
– Я видел ожерелье.
Заметив ошеломленный взгляд ее широко раскрытых глаз, Джеймс пожал плечами:
– Я просмотрел содержимое вашего саквояжа, когда вы уходили утром в уборную. Денег, вырученных от продажи вашего ожерелья, хватит лишь на половину билета, а потом вы отправитесь на корм акулам.
Губы девушки сжались, и она вцепилась в ручку своего саквояжа с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
– Я вам не верю!
– Тем не менее это правда. В вашем саквояже лежит пара чулок, в одном из которых и спрятано ожерелье, испорченное речной водой платье, две сорочки из муслина, запасная нижняя юбка и еще одна пара туфель с дешевыми серебряными пряжками. Я понимаю, это не очень красиво, но вы пробудили мое любопытство. Я уже начал думать, что у вас в саквояже контрабанда.
– Вы... вы разбойник! Отвратительный мерзавец и подлец!
Джеймс прищурил глаза.
– Вы закончили?
– О-о-о! – У Саммер не хватало слов, чтобы выразить свое негодование, и ее маленькие руки сжались в кулачки. Джеймс подумал, что, если бы у Саммер в руках было какое-нибудь оружие, она непременно применила бы его, и вздохнул.
– Я не взял ничего из ваших вещей. Я просто старался действовать осторожно и благоразумно.
– Вы рылись в моих вещах!
– Рылся? – задумчиво кивнул, – я сделал это и прошу у вас прощения. Меня толкнула на это забота о вас.
Саммер отвернулась. Ее губы сжались, превратившись в узкую полоску, а глаза закрылись. Внезапно Джеймс пожалел о том, что рылся в ее саквояже, и еще больше о том, что признался в этом.
– Идемте отсюда, – негромко произнес он. Нижняя губа девушки подозрительно задрожала.
– Куда я должна идти? С вами? С негодяем и... и мародером? Думаю, ничего хорошего мне это не сулит!
Ее презрение словно огнем обожгло Джеймса, и его губы сжались. Он посмотрел на нее горящими глазами, и девушка осторожно сделала шаг назад. Черт бы ее побрал! Неужели он действительно внушал ей такое отвращение? Должно быть, так оно и было. Во всяком случае, поведение Саммер заставляло его так думать.
Джеймс больно схватил девушку за запястье и, когда та попыталась отшатнуться от него, притянул к себе. Его взгляд, казалось, насквозь прожигал ее.
– Мне ужасно хочется уйти отсюда и оставить вас в одиночестве, – произнес он, переходя на странное наречие, которое выдавало его волнение. – Если вас не устраивает такой мерзавец, как я, поищите себе кого-нибудь получше!
– О, ради всего святого, говорите на английском языке, а не на этом жутком наречии! – Саммер съежилась, но ее подбородок был по-прежнему дерзко вздернут, и гнев Джеймса начал странным образом остывать.
