Джеймс вдруг понял, что ему все больше хочется быть с ней вместе. С учетом обстоятельств, при которых состоялась их помолвка, эта мысль вызывала беспокойство. Другая женщина была бы рада воспользоваться обстоятельствами, но Шарлотту мало интересовали богатство и титул, в чем он успел убедиться. Он снова обеспокоено подумал о своем плане. То, что сделано, должно было быть сделано. Однако оправдывает ли цель средства?
Он мечтал о том, чтобы поделиться своими тревогами с Эйвери, и молил Бога о том, чтобы его друг не стал его презирать за совершенные ошибки.
Словно прочитав его мысли, Шарлотта спросила:
– Что вы расскажете Планкертонам о нас?
– Они мои самые близкие друзья, однако я еще не решил, до какой степени следует быть с ними откровенным, – честно признался Джеймс.
Кажется, она на мгновение задумалась.
– У меня нет четкого мнения на этот счет, поскольку я не знаю их, как не знаю и о ваших отношениях. Да и о вас тоже... – Голос ее прервался.
– Остается фактом, Шарлотта, что, хотя мы с вами обручены, мы едва знаем друг друга.
Это была суровая правда.
– Вы и лорд Планкертон вместе учились в Итоне?
– Да. Мы вместе умудрились попасть в беду во время учебы. Это было еще до того, как умер отец.
– Должно быть, это и спасло вас от исключения, – поддразнила Джеймса Шарлотта.
Он удивился, как она умеет все представить в новом свете.
– Вероятно, вы правы. В свои юные годы я умудрился попасть пару раз в сложные ситуации, – серьезно подтвердил он.
– Ну да, ворчание эдакого старичка.
– Мне почти тридцать один, – проговорил он. При этом его губы невольно раздвинулись в улыбке.
Шарлотта засмеялась:
– Можно подумать, что вы уже одной ногой в могиле, судя по тому, каким тоном вы это говорите.
– Иногда, в особенности в последнее время, у меня такое ощущение, что я впадаю в старческое слабоумие.
Шарлотта тихонько хмыкнула и протерла глаза.
– Интересно, после всего, что нами сказано и сделано, останемся ли мы друзьями в будущем?
Улыбка сбежала с его лица. Тот факт, что она может говорить о возможности покинуть его столь беззаботно, заставил Джеймса похолодеть. Он отвернулся и стал смотреть в окно, практически ничего не видя. Он закрыл глаза и почувствовал, что волна усталости внезапно сморила его.
– Мы скоро приедем, Шарлотта. Может, у вас есть желание вздремнуть до нашего прибытия?
– Да, пожалуй, – коротко ответила она.
Он почувствовал ее взгляд, но постарался не думать о ее присутствии и набросил на себя знакомую маску стоика, которая, подобно броне, не впустит внутрь ее юмор, ее душевность, ее привлекательность. Однако у него были опасения, что она способна проникнуть через трещины его брони и расширить их до такой степени, что потом невозможно будет заделать.
