– Да, конечно.
Она повернулась и завела их в маленькую убогую гостиную. В помещении пахло кошками и лимонным печеньем. Повернувшись к ним лицом, она кивнула в сторону грузной женщины:
– Это моя золовка, миссис Лора Вейн.
Джеймс и Шарлотта вежливо кивнули женщине, затем снова переключили внимание на миссис Эджертон, которая махнула белым платочком в сторону потрепанной, но чистой мебели.
– Садитесь, пожалуйста.
Они сели на старый, выцветший от времени диван, о который кошки, вероятно, точили когти. Вдова села напротив них в серое кресло с высокой спинкой.
Миссис Вейн встала позади нее, положив руки на спинку кресла. Вид у нее был довольно агрессивный, казалось, она в любой момент готова была выпустить когти.
– Могу я предложить вам что-нибудь выпить? – спросила миссис Эджертон.
– Это было бы очень кстати, – вежливо улыбнулась Шарлотта. – Дорога из города была достаточно долгой.
– Готова биться об заклад, что езда в таком роскошном экипаже была вовсе не такой уж утомительной, – насмешливо проговорила миссис Вейн.
Миссис Эджертон бросила на золовку обеспокоенный взгляд:
– Лора, прошу тебя...
– А что? Если бы не твое признание правительству, мы могли бы ездить в таких же роскошных каретах и одеваться в такие же шикарные наряды. Они нисколько не лучше нас, просто богаче.
Миссис Эджертон раздраженно вздохнула.
– Лора, пожалуйста, принеси нам лимонада и печенья.
Лора Вейн негодующе махнула рукой:
– Я не прислуга.
– Разумеется, не прислуга, дорогая. Принеси, пожалуйста, нам всем напиток и печенье.
Миссис Эджертон угрожающе прищурила глаза. Несмотря на свою миниатюрность, она, судя по всему, была леди с характером. Золовка какое-то мгновение выжидала, но затем, фыркнув, вышла из комнаты.
Маленькая леди повернулась к Джеймсу и Шарлотте и извиняющимся тоном сказала:
– Вы должны извинить Лору. Обычно она мила и любезна. Ее муж умер в прошлом году, оставив в наследство долги. Затем недавно ее брат... – Миссис Эджертон оборвала фразу, затем добавила: – Она особенно впала в уныние за последние несколько недель. Я не могу этого объяснить, но кто может обвинить ее?
Джеймс откашлялся.
– Мы хотим принести наши самые искренние соболезнования по поводу смерти вашего мужа.
Миссис Эджертон печально улыбнулась:
– Это странно. Оплакивать человека, который жульничал, воровал, лгал и бросил меня. Я не знаю, что больше всего меня разочаровывает в Сильвестре. То ли его жадность, то ли его нежелание делиться своими сокровищами ни с кем, даже со мной.
