«Мистер Баллингер изготовляет мемориальные портреты усопших, детей и взрослых, не более чем через час после их кончины. Согласно нашим условиям, фотографии могут быть сделаны как в нашей студии, так и на дому. Мистер Баллингер прилагает максимум усилий, чтобы посмертные портреты соответствовали вкусам заказчиков, а клиенты выглядели так естественно, словно погружены в глубокий сон».
Более пристально приглядевшись к окружавшим объявление фотографиям, я увидел, что, подобно портрету из медальона миссис Рэндалл, все это мертвецы, мирно лежащие на смертном одре младенцы и глубокие старики.
– Уф! – сказала Сестричка, подчеркнуто передергивая плечами. – Просто смотреть невозможно. В этом есть что-то пугающе болезненное.
– Смерть, запечатленная с таким сверхъестественным реализмом, не может не вызывать тревоги, – согласился я, – даже у такого человека, как я, которого всегда завораживало все мрачное и мерзкое.
Когда мы сидели в ожидании мистера Баллингера, я почувствовал, что близость навевающих печаль фотографий угнетающе действует на мою жену. Достав часы, я увидел, что уже четверть двенадцатого, и собирался предложить Сестричке зайти попозже днем, как вдруг услышал звон колокольчика.
Повернувшись, я увидел, что звон сопровождался появлением господина, которого я сразу принял за дагеротиписта.
– Мистер Баллингер? – спросил я, вставая с кресла.
– Он самый, – ответил мужчина, снимая шляпу и подходя поприветствовать меня.
Когда он приблизился, я увидел, что по возрасту, фигуре и общему облику он удивительно напоминает своего ассистента – настолько, что это скорей всего братья. Однако в отличие от мистера Боудена дагеротипист не хромал. Более того, лицо его было испещрено крапинками, словно он побагровел от натуги.
– Большая честь встретиться с вами, мистер По! – воскликнул он, когда я представился, представил Сестричку и объяснил цель нашего визита. – Также почту за честь сделать ваши фотографии. Знаете, я горжусь тем, что изготовил дагеротипы многих наших литературных знаменитостей, среди них – мистера Лонгфелло, мистера Эмерсона и мистера Лоуэлла.
Не вполне довольный, что меня сравнивают с этими крайне перехваленными личностями, я тем не менее вежливо улыбнулся и спросил, подходящее ли сейчас время для съемки.
– Увы, – ответил мистер Баллингер, посмотрев на часы. – У меня назначена встреча в одиннадцать, и, как я вижу, до нее осталось всего пятнадцать минут.
– Но сейчас уже четверть двенадцатого! – воскликнул я. – Я только что сверялся со своими часами.
