Понурив голову, я, впрочем несколько неуверенно, направил стопы к дому. Стояла уже ночь, но Бродвей все еще кишел людьми, и, пошатываясь бредя по тротуару, я то и дело сталкивался с другими пешеходами, большая часть которых отвечала на подобное поведение в высшей степени неучтиво. «Гляди, куда прешь, кретин!» – кричали одни. «Пьянчуга вонючий, совсем мозги пропил!» – вторили другие. Третьи же отзывались и вовсе оскорбительно.
Хотя эти малопочтенные замечания и приводили меня в ярость, я даже перед собой, говоря начистоту, не мог не признать, что в них есть доля истины. Точности ради скажу, что выпил я не так уж много. Однако не приходится сомневаться, что – благодаря моей исключительной чувствительности даже к малым дозам спиртного – я изрядно захмелел. Я уже давно заблудился и совершенно перестал понимать, где нахожусь. Замедлив шаг под уличным фонарем, я поднял голову, чтобы определить свое местонахождение.
В то же мгновение что-то врезалось в меня с такой силой, что я свалился на мостовую. Подобные казусы нередки в многолюдной толкучке. Откуда мне было знать, что это начало приключения, полного самых поразительных и непредсказуемых событий?
Распростертый на спине, я испытывал неповторимое ощущение человека, оказавшегося на палубе фрегата во время жестокой качки. Не скоро я открыл глаза. Головокружение постепенно отступало, и до меня дошло, что кто-то склоняется надо мной – некая фигура, облаченная в похожую на монашескую рясу с капюшоном. Лицо незнакомца находилось в тени, и поначалу я не мог различить его черт. Когда мне это удалось, я сдавленно застонал.
Первой мыслью было, что пунш так извращенно подействовал на мои чувства, что зрение мое полностью исказилось. Чем иным можно было объяснить, что у незнакомца три глаза, два носа и странным образом раздвоенная губа?
Ответ я получил, когда эта подозрительная личность обратилась ко мне булькающим голосом, словно, пытаясь общаться, она тем не менее держала полный рот воды:
– Мистер По! Это действительно вы?
– Отис? – в ответ спросил я, стараясь принять вертикальное положение.
– Он самый. Разрешите помочь, – произнес мой собеседник. Крепко ухватившись за мою руку, он резким движением помог мне встать.
– Простите, что сбил вас, – продолжал он. – Не разглядел. Все из-за этого чертова капюшона.
– Не стоит извинений. – Собственный голос прозвучал, мне показалось, как-то невнятно. – Я в полном порядке.
Стоя на неверных ногах, я увидел, что мы находимся прямо перед безвкусно разукрашенным фасадом всем знакомого, всемирно прославленного Американского музея Ф. Т. Барнума.
