И все же зачем их так много в одном месте ? Вот, например, в парке, на скамейках, там, где концентрация женщин-девушек в общей массе не превышала двух третей, Федотке противно не было. Даже наоборот, особенно в те часы, когда женщины-девушки разнилсь, Федотке становилось как-то лучше. "Приятно," - вспоминал он тогда подходящее слово. И Иван Петрович в подобные минуты уже не так становился страшен. И можно было оторвать свой взгляд от своих ног и при этом не спотыкаться.
Лишь одна женщина-девушка не вызывала у Федотки раздражения никогда. Про нее Иван Петрович сказал Федотке, что она ему приходится бабушкой. Она иногда приезжала к Федотке, в дом, где он жил не один, а с многими, многими товарищами: с Ванькой, с Васькой, с Лысым и еще с "сорока лбами", как выражался Иван Петрович. Федотка так и не понял, почему эта женщина-девушка, его бабушка, не вызывала у него раздражения. Может оттого, что от нее ничем не пахло, может оттого, что она почти ничего не говорила Федотке, не заставляя его в ответ мучительно вспоминать подходящие слова. Может оттого, что она была ему "родня", как тоже говорил Иван Петрович. Можно сказать, что она даже Федотке нравилась. Он считал ее самой лучшей девушкой из всех тех "женщин" и "девушек", которых ему приходилось встречать в банке, зоне и монастыре, а так же на сумашедших улицах быстрого-быстрого города.
