Индржих вернулся с букетом роз. Открыв дверцу, бросил их на заднее сиденье. Анна с облегчением вздохнула.
– Я хотел заехать за твоей матерью в больницу, но она сказала, что приедет сама.
У Анны замерло сердце. А это еще зачем? Всю дорогу они больше не проронили ни слова. Индржих затормозил перед домом и протянул руку за розами в целлофане.
– Может, позовешь меня наверх?
Это был не только учтивый вопрос, это была просьба, сказанная тихим проникновенным голосом. Анне припомнилось, сколько раз она сама предлагала ему нечто подобное, проговаривала совсем обычную фразу, но сейчас она не ощутила никакой радости.
– Не нужно мне было с тобой ехать! – Она вышла из машины, слыша за спиной тихий рокот мотора. Индржих не уезжал.
– Анна!
Она подняла голову. Напротив, на дорожке, ведущей от дома, показался Любош. Он подстерегал ее здесь довольно долго, но старался прикрыть свое раздражение мальчишеской беззаботностью.
– Анна! Ты не станешь возражать, если у Вашека будет собачка?
– А тебя это не касается! – отрезала она, даже не остановившись.
Любош в упор разглядывал машину, которая припарковалась у тротуара…
– Вот так влип! – выругал он сам себя, помчался за Анной и схватил ее за локоть. – Не бойся, я все улажу, – робко предложил он в надежде, что она позовет его с собой.
Анна вырвалась. Оглянулась. Индржих еще не уехал, но уже не смотрел на нее. Анна чувствовала, как в ней поднимается волна протеста, горечи и внезапной неприязни к обоим – за все тоскливые воскресенья, за одинокие вечера и ночи, за все потерянные годы. Но что было, то прошло. Стоит ли вспоминать?!
– Знаете что? – сказала она и почти заорала: – Оставьте меня в покое! Вы оба!
Анна открыла квартиру и в пальто вошла в комнату. Ну и ну! Вот этого она и в самом деле не ожидала! Праздничный стол: парадная скатерть с вышивкой, на ней сервиз с золотыми ободками, хрустальные рюмки, в вазе – букет сирени. Мать в парадной блузке с галстуком стоит в дверях.
– Где он?
– Кто? – спросила Анна саркастически. – Вашек или эта собака?
– Я полагаю, Индржих! – накинулась на нее мать. Когда та подошла поближе, на Анну повеяло запахом душистого мыла и французского одеколона фирмы «Мулине». Анна положила сумки на стол и, так и не сняв пальто, со вздохом опустилась на стул:
– Вы с ума посходили! Все!
