Даже издалека Любош рассмотрел выражение ее лица.
Помедлив, Анна взяла чемодан и зашагала по платформе.
Тогда Любош отлепился от загородки и пошел ей навстречу.
Вашек следовал за Анной и делал знаки Любошу, чтобы тот не боялся, ведь он держит за него палец – успеха, мол. Но когда Вашек принялся жестикулировать за маминой спиной, Анна вдруг обернулась: Вашек сделал вид, что ничего, это он так, но от глаз Анны не ускользнуло – оголец опять что-то затеял! Она снова оглянулась на Вашека и снова перехватила его сигнал. И даже обрадовалась, увидев приближающегося Любоша.
В нескольких шагах от него Анна остановилась. Любош тоже остановился, и Вашек встал между ними.
Состав уже отъехал с соседней колеи.
Любош смотрел на Анну, минуты тянулись как вечность. Вашек не мог дождаться, когда же тот скажет наконец: «Я беру тебя в жены» – или что-то в этом роде.
Но Любош взял из рук Анны чемодан и поцеловал ее так, как встречаются люди после долгой разлуки.
– Что ты делаешь? – спросила растерявшаяся Анна.
– То, о чем мы с ним условились, верно? – отвечал Любош, призывая в свидетели Вашека. Тот глядел на них разинув рот.
– Да, – неожиданно выпалил он, чуточку разочарованный тем, что решающая фраза не была сказана. И добавил: – только поцеловать тебя Любош придумал сам.
Страх, который нет-нет да и охватывал Анну с той минуты, как она встретила Любоша в гостинице, мало-помалу рассеялся. Целых три дня ничего не происходило. Вашек катался на лыжах возле отеля, Анна отправлялась гулять по лесной дороге и шла так далеко, пока протоптанная тропинка не начинала теряться в снегу. Они обедали в столовой на застекленной веранде, а когда выглянуло солнце, Анна поставила у кирпичной стенки с подветренной стороны шезлонг и устроилась в нем, накрывшись одеялом.
После обеда Любош сам поднимал Вашека, и они уезжали неизвестно куда. Когда вечером он привозил его, глаза мальчика слипались от усталости.
Анне не надо было ничего выпытывать, потому что Вашек все выкладывал без утайки: на час или на два Любош оставлял Вашека в школе лыжников, но большую часть времени проводил с ним сам.
После ужина Вашек потихоньку приходил в себя, играл с Анной в домино и ждал. С железной регулярностью около восьми он засыпал, утомленный играми на свежем воздухе. Утром Вашек выпытывал, не приезжал ли вечером за ним Любош, и если мама, желая успокоить его, говорила, что нет, он, напротив, приходил в беспокойство, глаза его становились печальными, и было так до той минуты, когда на столе появлялись свежие рогалики с маслом и медом.
