Теперь же Едличкова выводила большими красивыми буквами на доске тему сегодняшнего классного сочинения:
А Вашек в это время, наклонившись к Станде, делился с ним вполне серьезными опасениями:
– А что, если они придут сразу вдвоем?
– Подумаешь. У нас их было шестеро.
У Вашека даже дух занялся:
– Сразу шесть?
– Да нет. По одному.
Больше Вашеку ничего узнать не удалось, потому что Едличкова, которой мешало это вечное шушуканье, строго на них поглядела, отложила в сторону мел и жестко сказала:
– Бенда! Мартинец!
Вашек и Станда поднялись.
– Передайте мне ваши тетради. Напи?шете сочинения после уроков.
– Товарищ учительница! После уроков я сегодня не могу, – сокрушенно проговорил Вашек. – Мне нужно приготовить ужин.
Раздался взрыв смеха. Вашек обернулся и недоумевающе оглядел ребят: что тут смешного?
– Садитесь! – приказала Едличкова, и оба мальчика с невинным видом опустились за парту.
– Так вот, дети, – продолжала учительница приветливым голосом, – перед тем как начнете писать, хорошенько представьте себе свою маму. Как она выглядит, чем занимается. – Говоря это, Едличкова прохаживалась по классу между партами.
– Какая у вас мама?
Взметнулся лес рук.
– Добрая.
– Черноволосая.
– Веселая.
– Кудрявая.
– Большеглазая.
А Станда старался перекричать всех, вопя, что его мама уже замужем.
Только Вашек, склонившись над листом тетради, что-то писал.
– БЕНДА! – резким голосом подняла его Едличкова.
Вашек встал и бесхитростно улыбнулся.
– Извините, пожалуйста, но я уже сочиняю. Письменно.
Когда Едличкова приблизилась к парте и прочитала первые строчки, в глазах ее изобразился ужас, и она вообще не сказала ничего.
Вашек тщательно продумал всю операцию. Вытащил из кладовки мешочек муки мелкого помола, насыпал в глубокую тарелку панировочные сухари, достал из холодильника кастрюльку с мясом и картонку яиц. Потом взобрался на кушетку, откуда легче было дотянуться до кухонного стола, и включил радио. И разу же кухня наполнилась музыкой, увлекающей в мир удивительных приключений. Вашек разбивал одно яйцо за другим и слушал. Раздался доверительный голос:
«Вершина Джомолунгмы светилась в лучах заходящего солнца красным золотом. Нет, силы у них еще не иссякли, но на границе восьмой тысячи метров почти немыслимо отважиться на подъем по голой и отвесной ледяной стене!»
Вашек слушал, затаив дыхание. Все восемь яиц, что мама хранила в холодильнике, он вылил в стеклянную миску и взболтал рукой. Окунул в яичную массу кусок мяса, потом обмакнул его в муку и снова сунул в миску с яйцами. Увлеченный повествованием, провел пальцами по щеке, подпер кулаком подбородок и заслушался.
