– Значит, это все досужие толки? – спросила Ванда.
Не обратив внимания на ее вопрос, Морозини склонился над папкой, в которую, должно быть, собирал цитаты и заметки для своего доклада.
– Палаццо Дарио – единственный в Венеции, названный по имени своего создателя. Надпись на фасаде – это знак уважения Джованни Дарио к своей родине. Джованни Дарио был одним из немногих владельцев дворцов на всемирно известном Большом канале, которые не были аристократами. Скорее всего аристократы всемирно известного Большого канала считали его выскочкой, и всю жизнь он боролся за общественное признание.
– И поэтому был проклят? – торопила его Ванда.
Ее совсем не интересовали его культурно-исторические выкладки, она сама день-деньской занималась ими. Ей хотелось знать о таинственном проклятии, чтобы в конце концов от него защититься, ведь «предупрежден – значит защищен!». Но Морозини не поднимал глаз от своих записей.
– Как-то я рассматривал великолепное убранство этого фасада, и мне показалось, что я разглядел в нем изящные нюансы раннеломбардского стиля.
Ванда покачивалась на стуле. Всемирно известный Большой канал за окном был серо-зеленым. На нем кипела жизнь: такси, вапоретто и мотоскафы. Грузовые лодки везли в город упакованную мебель и всякую всячину. Лодочники смеялись и кричали, встречаясь друг с другом. Морозини сидел неподвижно.
– … балкон с железной балюстрадой, установленный в XVIIl веке, подчеркивает великолепие фасадного убранства, то же самое можно сказать и о решетке для нижних окон у самой воды. Одна из комнат была почти полностью обита медью. Над окнами зала второго этажа идет готический удивительно инкрустированный карниз. Палаццо Дарио, бесспорно, стал достойным владением и жильем своего создателя – Джованни Дарио, чье имя мы читаем на фасаде.
– А как умер Джованни Дарио? – спросила Ванда.
Морозини сурово посмотрел на нее.
– Госпожа доктор! Всему свое время! – и продолжил: – Род Дарио принадлежит к самым знаменитым и древним в Венеции. Он происходит из Крита. Джованни Дарио предположительно родился в 1414 году. По происхождению он был мещанином, не патрицием, и членом, с одной стороны, почетной, а с другой стороны, второстепенной группы сенатских секретарей. Он исполнял разнообразные обязанности в Совете Десяти, руководил в Сенате достаточно значимыми отделами и выполнял различные поручения…
– Он умер своей смертью? – нервно допытывалась Ванда.
Морозини вновь отпил из стакана.
