– Извините, товарищ генерал, я не подумал.
– Ничего, ничего. Что-нибудь еще?
– Борис продолжал прослушивание афинской частоты в обычное время. Никаких сигналов не зафиксировано.
– Прекрасно. Узнай-ка, в чем там дело. На внешней террасе происходило какое-то движение, оттуда доносился возмущенный шепот. Затем мужской голос что-то прокричал по-гречески. Милый подошел к двери, открыл ее, впустив в погруженную в тень комнату луч яркого солнечного света и душную волну зноя, и на секунду вышел. Когда он снова вошел в комнату, было видно, что он взволнован.
– Сюда приближается шлюпка с девушкой и мальчишкой лет шестнадцати. Направляются прямо к нашему пирсу.
С момента прибытия Аренского на островок подобные ситуации возникали часто – то наведывались туристы, чтобы узнать, можно ли, и если можно, снять дом, то коммивояжеры в надежде сбыть залежалый товар. Эти ситуации легко улаживались, как он это и предвидел, одним местным сотрудником в соответствии с разработанной легендой. Как правило, во время таких процедур генерал даже не покидал кресла, но на этот раз решил пронаблюдать лично. Он встал, одернул зеленую в бирюзовую клетку рубашку и неторопливо вышел из кабинета.
Солнце жгло кожу, яркие блики на воде слепили глаза. Он прикрыл их ладонью. Прямо на него на расстоянии в сотню ярдов плыла окрашенная в белый цвет шлюпка. Старший из греческой обслуги, у которого в руках был бинокль, осведомился относительно дальнейших указаний, но Аренский где-то еще с минуту наблюдал за игрой мышц на обнаженных плечах сидевшего на веслах юноши. Наконец он сказал по-английски, к несчастью, это был единственный язык, на котором он мог изъясняться со стоявшим рядом мужчиной:
– Вы узнавали, что они хотят?
– Пытался, товарищ генерал. Но они не отвечают.
– Попробуйте еще раз. Узнайте, кто они такие и скажите, что это – частное владение и прочее.
Грек выполнил то, что ему велели. На этот раз девушка ответила. Из ее ответа, произнесенного на чужом языке, Аренский не разобрал ни слова, кроме одного, услышав которое он мгновенно насторожился.
– Товарищ генерал, она говорит, что ее послал товарищ Гордиенко, и что она хочет переговорить с живущим в доме господином.
Аренский потеребил пальцами свою отвислую нижнюю губу. События, похоже, принимали непредвиденный оборот, каким-то шестым чувством он понял, что не может отказать в приеме девушке. Были у него и другие соображения. Заметно повеселев, он приказал:
– Передайте, что нам ничего не известно ни о каком мистере Гордиенко, но мы приглашаем девушку и ее... спутника сойти на берег для короткой беседы.
