– Правда. Так я и сказал.
– И ты на самом деле собираешься застрелиться?
– Да.
– Почему?
– Мне слишком сложно это объяснить. Хочу.
– Хочешь?
– Да.
– Просто хочешь?
– Питаю неудержимое желание.
– Почему же ты не застрелился из табельного?
– Это неэстетично. Мне посоветовали лучевик.
– Кто посоветовал, сынок?
– Этого я вам сказать не могу.
– Наверняка это был лейтенант Клозе, – сказал полковник Ройс. – Узнаю его гребаное чувство юмора.
Юлий пожал плечами.
– Неважно, кто тебе посоветовал, – сказал полковник Ройс, – важно то, что ты не должен этого делать.
– Почему? – спроси Юлий.
– Сколько тебе лет, сынок?
– Двадцать пять.
– И ты уже капитан. У тебя вся жизнь впереди, сынок.
– Может быть.
– Ты можешь сделать великолепную военную карьеру, став капитаном в двадцать пять.
– Я стал капитаном в двадцать четыре, – сказал Юлий. – Так что у меня полный карьерный застой. Уже почти год, как я не могу получить майора.
– Хорошая шутка, сынок, – оценил полковник Ройс. – Если у тебя есть чувство юмора, еще не все потеряно.
– У меня нет чувства юмора. Мне его отстрелили в секторе Зэт.
– Какой у тебя летный допуск, сынок?
– Полный, сэр. Омега.
– Просто Омега или Омега-Икс?
– Омега-Икс.
– У меня на базе всего три пилота с допуском Омега-Икс. Потерять одного из них, любого, было бы большой потерей. Невосполнимой потерей, я бы сказал.
– Незаменимых людей нет, сэр.
– Верно, сынок, но есть люди, которых заменить очень трудно. Сколько тебе осталось здесь служить?
– Три месяца.
– А сколько у тебя боевых вылетов?
– Тридцать два.
– Неплохо, сынок.
– Благодарю вас, сэр.
– Я хочу… Нет, я настаиваю, чтобы ты поговорил с капелланом, а потом – с психологом. И лишь после того, как я выслушаю их отчеты, мы продолжим с тобой этот разговор. В том случае, если они не заставят тебя передумать.
– Как скажете, сэр.
– Кажется, я уже сказал.
– Так точно, сэр.
– Тогда какого черта ты до сих пор здесь сидишь?
Капеллана на месте не оказалось, а потому Юлий зашел к себе, принял душ, необходимый ему после пребывания в карцере, переоделся, выпил приличного кофе, сваренного на своей личной кофеварке, запасся сигаретами и пошел к психологу.
Психологом на базе служила женщина в чине капитана, и потому Юлий мог разговаривать с ней на равных.
Ей было лет тридцать, и она была не во вкусе Юлия, что, однако, не помешало ему переспать с ней после грандиозной новогодней попойки. С тех пор они практически не разговаривали, только здоровались при встрече, и потому Юлий считал инцидент исчерпанным.
