«Потрясающе!» – подумала Карла с содроганием. Он едва коснулся – а у нее уже такое чувство, будто она на краю пропасти!
Беги от него подальше, черт побери!
Приказ исходил от ее разумного «я», из глубин подсознания. Карла рада была бы подчиниться, но связь между мозгом и ногами, должно быть, оборвалась где-то посередине, ибо ноги категорически отказывались слушаться. Карла открыла рот, чтобы проверить, владеет ли она хотя бы своим голосом.
– Джарид... – выдавила она из себя и тут же умолкла, когда блуждающий палец наткнулся на завитки волосков на ее шее. – ...Ради Бога, перестань...
Она чуть не задохнулась, когда палец повторил свое движение.
– Прекрати! – воскликнула она, не в состоянии, однако, скрыть ответную дрожь.
– Как я люблю трогать тебя, – страстно бормотал он, наклоняя голову. – Твоя кожа так же нежна, как согретый у пламени шелк. – Его губы скользнули по ее напряженной шее, горячее дыхание, обжигая кожу, усиливало ответную дрожь. – И я знаю, что и ты это любишь.
– Нет!
Однако в ее голосе не было уверенности. И Карла уже разжала губы, чтобы подкрепить свой отказ еще какими-нибудь словами, но в этот момент кончик языка Джарида, словно пробуя на вкус ее тело, дотронулся до согретой дыханием кожи. Карла вновь шумно вздохнула. Джарид провел языком один раз, затем другой...
– Опять врешь.
В его тоне послышались резкие нотки, выдававшие растущее нетерпение.
– Еще сегодня утром тебе нравились мои ласки и даже больше чем нравились.
– Нет, – Карла повела головой, одновременно отрицая его слова и пытаясь прекратить сводящие с ума прикосновения губ. Все было напрасно.
– Да, – прошептал Джарид, умело и неторопливо лаская ее. – Я мог овладеть тобой еще сегодня утром в твоем офисе. – Он слегка укусил ее, вырвав стон из ее плотно сомкнутых губ. – Я мог взять тебя где угодно: на столе, на полу, даже стоя, приперев к стенке. – Его голос звучал тихо, но убежденно.
Нет... Нет... О Господи, нет! Не в состоянии справиться со своими ощущениями, вынужденная слушать его, Карла закрыла глаза, беспомощная перед нахлынувшей на нее волной унижения. Джарид намеренно причинял ей боль своей грубостью. Но страдать ее заставляли не столько его слова, сколько заключенная в них правда.
– Все, Джарид... Не надо... – Ком в горле мешал Карле говорить. Ее душили жгучие слезы от стыда и раскаяния и еще более горькие – от возникшего вдруг страха. Нет, не перед Джаридом. Страха за свое слабеющее сопротивление.
