. Невозможно было определить заранее, насколько серьезно может быть воспринято это второе обвинение. Существуют показания Бармина, служившего когда-то под началом генерала Берзина в 4-м Управлении Красной армии, согласно которым Латтимор «считался своим человеком» в советской разведке. Бармин фактически повторил заявление в том же роде, сделанное генералом Вальтером Кривицким – покойным главой советской разведки в Западной Европе. И Луис Буденз, говоря об источниках получения официальной информации для компартии, которую поставляли ему такие люди, как Джек Стэчель, Эрл Браудер и Фредерик Филд, показал, что Латтимор считался членом международного советского аппарата. Все эти обвинения Латтимор отмел, поставив под сомнение даже сам факт существования генерала Берзина.
Невозможно дать исчерпывающую оценку этим показаниям. Да в некотором смысле это выходит за рамки данного вопроса. Метод Латтимора – метод, которому следовали и в ИТО, – лучше всего изложен в письме, написанном им Картеру в 1938 году:
«Мне кажется, ты человек достаточно себе на уме, если судить по тому, как долго ты думал над темами исследований для китайской секции – для Азиатикуса, Хан-Сенга и Чи (Чжао Тингчи).[47].
Я полагаю, для основных целей данного исследования хорошо бы менять позицию, занимаемую Институтом, в зависимости от страны. Что до Китая, я подозреваю, что это окупится, если нам держаться несколько позади официальной позиции китайских коммунистов, на достаточном отдалении, чтобы не рисковать заполучить такой же ярлык, но и несколько впереди от позиции активных китайских либералов, чтобы это было заметно. Что до СССР, следует поддерживать в основном их внешнюю политику, но без использования их лозунгов и ни в коем случае не создавая у них впечатления нашей подчиненности им…»
Такова была та самая техника «себе на уме»: поддерживаем политику, но не лозунги, которая столь эффективно применялась Латтимором, ИТО и прокоммунистически настроенной шайкой интриганов в Госдепартаменте, и теми, кто повсюду всучивал Америке тех, кого сейчас уже повсеместно признали национальными врагами. Метод этот – вести коммунистическую пропаганду в привычных американских терминах – метод тонкий, коварный и психологически точный[48].
Подобные статьи влияли на ту часть американской публики, которая в свою очередь оказывала влияние на формирование американской внешней политики. Через таких людей, как помощник госсекретаря Самнер Уэллес, постоянно пребывавшем в близком общении с Эдвардом Картером и другими светилами и знаменитостями ИТО, и Джон Винсент, эта пропаганда прямиком попадала в Госдепартамент. ИТО сделал свои многотомные исследования доступными для правительства. Его издания – «Far Eastern Survey» и «Pacific Affairs» – последний редактировался сначала Латтимором, потом – Мишелем Гринбергом (членом аппарата Бентли, ставшего помощником личного адъютанта Белого дома Лачлина Курье и впоследствии перешедшего в Госдепартамент, откуда он был уволен в период «сокращения численности вооруженных сил») – являлись фактически обязательным чтением для чиновников зарубежной службы. А это способствовало ловкому и упорному распространению пропаганды. В 1947 году, когда «Незаконченная революция» Эпштейна вышла в свет, Картер написал разоблачительно откровенное письмо директору по рекламе издательства «Литтл, Браун и компани», помеченное «лично и конфиденциально»:
