Мэтьюэн нацелил стержень на дежурного.
– Ни с места, сэр! Я Бак Роджерс, а это мой дезинтегратор!
– Эй, – слабым голосом выдавил дежурный. Может, старый хрыч и псих, но после того, что стало с тараканом... Он захлопнул дверь и вызвал на подмогу санитаров.
Но сражаться с профессором не пришлось. Он небрежно бросил аппаратик на кровать и сказал:
– Если бы меня это хоть немного волновало, то я поднял бы скандал из-за тараканов в учреждении, которое называет себя госпиталем.
– Но я уверен, что у нас нет ни единого таракана, – запротестовал санитар.
– В таком случае как вы назовете вот это? – мрачно вопросил Мэтьюэн, указав на бренные останки одной из своих жертв.
– Должно быть, их привлек с улицы запах сыра. Ф-фу! Джадсон, подметите пол. А что ЭТО такое, профессор? – Он взял в руки стеклянный стержень с прикрепленной к нему батарейкой от фонарика.
Мэтьюэн небрежно махнул рукой.
– Ничего особенного. Просто одно устройство, которое я изобрел. Если поместить чистое оптическое стекло в электромагнитное поле нужной интенсивности, то можно весьма сильно увеличить коэффициент преломления стекла. В результате проходящий по стержню свет замедляется настолько, что ему требуются недели, чтобы дойти до другого конца. Уловленный таким образом свет можно высвободить, создав вблизи стекла искру. Поэтому я просто кладу стержень на полдня на подоконник, чтобы он впитывал солнечный свет, и высвобождаю часть его, делая искру при помощи этой кнопки. Тем самым за очень малую долю секунды из переднего конца стержня вырывается световая энергия, накопленная за час. Естественно, когда луч встречает непрозрачную преграду, он поднимает ее температуру. Вот я и развлекался, заманивал сюда тараканов, а потом взрывал их. Можете это забрать, заряд полностью истощился.
Санитар нахмурился.
– Это опасное оружие. Мы не можем позволить вам так развлекаться.
– Да неужели? Мне, вообще-то, все равно, но учтите, что я остаюсь здесь только потому, что меня тут обслуживают. А выйти отсюда я смогу в любое время, как только захочу.
– Не сможете, профессор. Вы под постоянным наблюдением.
– Верно, сынок. И все же я смогу выбраться отсюда, когда мне захочется. Просто мне все равно, хочу я этого, или нет.
И Мэтьюэн принялся крутить ручку настройки стоявшего у кровати радиоприемника, не обращая на санитаров никакого внимания.
Ровно двенадцать часов спустя, в десять утра, палату Айры Мэтьюэна обнаружили пустой. Единственным намеком на разгадку его исчезновения оказался распотрошенный радиоприемник. Лампы, провода и конденсаторы небрежными кучками валялись на полу.
