Он прошел почти квартал, прежде чем его гнев не начал потихоньку остывать. Он был там совершенно не к месту и сам понимал это, но что ему оставалось? Она просто делала свою работу, единственное, что она умела – работу, для которой она была создана в какой-то генетической лаборатории. Дьявол, зачем он все-таки потащился туда, если знал, что такая сцена неизбежна?
Зачем его вообще понесло в эту часть города? Туристы, бизнесмены, экипажи космических кораблей в увольнительной, делегаты и политики – вот кто составлял толпы в этом пестром квартале. Он огляделся. Толпы, всюду толпы – и он, черт возьми, здесь единственный человек!
Возможно, дело было именно в этом. Возможно, он отправился сюда, потому что это было единственное место, где можно было наверняка найти человеческую компанию, – неважно, какого типа, неважно, что здесь представители человеческого рода не были творениями природы. Можно быть в близких отношениях – куда более близких, чем с родственниками, более близких, чем даже с кровными братьями – с полудюжиной существ, настолько отличающихся от тебя самого, что кроме совместной работы у вас не будет ничего общего, и считать их самыми лучшими друзьями и партнерами, каких только можно пожелать; но все равно время от времени ты будешь тосковать по обществу своих сородичей, кем бы и чем бы они ни были.
Он вскочил в туннель, соединявший разные концы города, и отправился обратно в отель. Он был подавлен и отчаянно зол на себя самого и чувствовал себя оторванным не только от представителей своего рода, но и вообще от кого бы то ни было.
В этом-то и была проблема. От сородичей его отделяла не просто работа или какие-то другие барьеры, но сам факт его отличия от них. Все остальные были людьми, но у него было с ними значительно меньше общего, чем с этой эроткой. Возможно, именно поэтому он так на нее и взбеленился. Из-за ощущения ее обреченности, из-за мысли о том, что она обладает разумом, который может быть пытливым, проницательным или честолюбивым, но это не играет для нее никакой роли. С этим телом, инстинктами, генетически встроенными стереотипами поведения она может смертельно ненавидеть жизнь, которую вынуждена вести, но при этом быть буквально не в состоянии хоть как-то изменить ее и стать кем-то другим.
Другие выбрали за нее эту жизнь еще в момент ее зачатия, в начиненной компьютерами биолаборатории, создающей бесчисленные вариации и модификации, чтобы удовлетворить старый, как мир, спрос. Можно подумать, мало было того, что приходилось следить за сотнями рас, так нет же, существовали бесчисленные множества вариантов каждой из них.
