– Лихо! – буркнул Уш, опуская лук.
– Ага. – согласился я, глядя, как огнеметчики перешли на тяжелую рысь.
Гул шагов заглушил рокот голосов вдалеке. Пушка жваркнула.
Почему-то мне было очень скучно, как будто я брал города не одну сотню раз.
Ничего нового.
Вот из проулка справа выбегают лучники. Сгорают. Струи огня хлещут в проулок, затапливая крики в хрипы. Вот из проулка спереди выскакивают лучники на конях, вспыхивают факелами. Лошади бесятся, не давая им стрелять. Вокруг хлопают луки.
Уцелевшие исчезают в проулке.
Сто шагов до площади. На самом краю площади лежит какая-то куча, утыканная стрелами. Посередине площади толпа, за которой конники, облепившие подножие колонны.
Из– за кучи, истыканной стрелами, выскочили несколько лучников и прежде чем вспыхнуть факелами, метнули стрелами.
Несколько огнеметчиков упало и растворилось в рядах надвигающихся шеренг. Несколько лучников спешилось и подхватив огнеметы, заполнило строй. Шеренги расступились, чтобы обойти кучу. Ком людей отделился от подножия колонны и понесся на нас, обрастая криками.
Вокруг захлопали тетивы и надвигающаяся толпа стала обрастать факелами. Замедляться, рассыпаться…
Я опустил глаза к утыканной стрелами куче.
Большой камень, из под которого во все стороны торчали лапы. Металлические, обшитые мехом, утыканным стрелами.
Из завалившегося на бок чана головы высовывается язык металлической конструкции.
Дракон. Мертвый.
Я убрал лучемет за спину и посмотрел на кучу тел, по передним рядам которой уже хлестали струи огня. Огнеметчики, подойдя на два шага к пылающему валу, метали струи огня поверх голов.
От долетевшего запаха нефти, горящих тряпок и мяса затошнило и захотелось есть. Я нагнулся, чтоб не блевануть. По пластинам доспеха полыхнули искорки.
Сумрак подо мной вздрогнул и стал медленно оседать. И все вокруг стал медленно оседать. Ноги вылетели из стремян.
Тихо.
Стало очень тихо. Только потрескивали горящие люди, сквозь огонь которых просматривался дрожащий в пламени дракон.
Руки сдернули лучемет, навели, нажали на спуск. Зеленый луч ударил в тироназаврическую фигуру, прострелил насквозь, расплескался по подножию башни и потух.
Тиранозавр упал.
Грохот падения, очень резкий в полной тишине, долетел до меня. Ударил в уши. В голову. Выбил скуку.
Я стоял на площади. Один. Среди трупов. Тех, кто пошел со мной и тех, против кого мы пошли.
Я перешагнул через копыта коня и пошел к колонне, не смотря под ноги, где были те, кого я привел на смерть.
