— Ясно, товарищ Блюмкин.
— Учтите, что это высокое доверие, когда такое архиважное дело поручают именно вам и вашему отряду.
— Учту, товарищ Блюмкин. Только не маловато ли нас будет? Всего триста человек.
— Подкрепление уже в пути, товарищ Ковалёв. Подойдут два отряда самообороны и рота солдат из Бадаевских казарм. Проверенные товарищи. Помогут.
— Товарищ Блюмкин, разрешите идти?
Идите. Товарищи будут ждать вас возле телеграфа.
— Спасибо, товарищ Блюмкин…
Скомандовал Алексей, и пошли красногвардейцы на смертный бой, контру уничтожать, не желающей свободу трудящимся дать. Идут бойцы. Гордо шагают по проспектам Петрограда, построенных на костях крестьян русских, которых царь-палач Пётр I на стройку согнал. Любили эксплуататоры по этим перспективам гулять, по косточкам замученных и казнённых на колясочках лакированных кататься. Ничего, вот победит Мировая Революция, и построим мы государство всеобщей справедливости. Каждому по труду, каждому по способностям! А буржуев эксплуататоров изведём под корень, всех, до единого!
Такие вот мысли мелькают в голове командира Ковалёва, пока отряд к Телеграфу идёт. Чувствует он, что смотрят из-за плотно закрытых штор на него глаза эксплуататорские. С ненавистью смотрят. Но ему, партийному товарищу, от их взглядов бессильных ни холодно, ни жарко. Сейчас вот выполнят задание, а потом возьмёт он своих ребят и пройдётся по Невскому, потрясёт гадов. Добро, неправедно нажитое, среди своих ребят поровну распределит. Кого потребуется — к стенке или в Неву, рыбу кормить. Заблудших — просветит партийной грамотой… Шагает Ковалёв, и становится ему от рассуждений таких хорошо. Ну что там телеграф, — думает он, — окопались души заблудшие, хорошего агитатора туда, и всё. Солдаты сами разбегутся. А дружинников… Сжимаются у него невольно кулаки при мыслях о гадах. Эксплуататоры то ещё пол беды, а вся беда вот в этих дружинах. Там люди тоже идейно подкованные, да только не такой правдой. У них на первом месте любой человек, а не только трудящийся. И государство сильное. А что такое государство как не аппарат угнетения пролетариата?…
— Товарищ Ковалёв?
— Я, товарищи.
— Вот наш мандат. Я товарищ Иселевич, а это товарищ Розмирович.
— Рад знакомству, товарищи.
— Мы тоже, товарищ Ковалёв.
— Отряд Ярославской Красной гвардии имени товарища Маркса готов к бою!
— Очень хорошо, товарищ Ковалёв. Наши отряды ждут только вас. Самокатчик уже как час донесение о вашем выступлении привёз. А вы только подошли. Не порядок.
