- Нас плохо учили бороться со злом, - сказал Майон. - Вернее, совсем не учили. Это нас не оправдывает, но все же сыграло свою роль.
- А вы деритесь, - сказал Прометей. - И учите тех, кто моложе, чтобы они не оказались в вашем положении, - вы ведь теперь понимаете, в чем ошибки предшественников.
По комнате, лязгая и громыхая, прошел переваливающейся утиной походкой железный человек и подбросил дров в очаг.
- Сам сделал, - сказал Прометей. - Конечно, далеко ему до Гефестовых золотых слуг, но подмастерье в кузнице из него получился. - Он рассмеялся и хлопнул Майона по колену: - А что, Майон, отдать вам этого болвана, пусть шагает впереди с дубиной и молотит направо-налево, а? Нет, нельзя болван с тем же успехом может служить вашему противнику, если перепутает, в какую сторону идти, у него и места-то для мозгов в голове нет...
- Как ты думаешь, удастся то, что на Олимпе затеяли против Зевса?
- Не знаю, - сказал Прометей серьезно. - Зевса давно пора сбросить, но весь вопрос в том, как преодолеть страх перед ним. Он заставил забыть, что когда-то был слаб и жалок, что без помощи других небожителей никогда не завладел бы Олимпом, что молнии ему некогда подарили циклопы, а не сам он их создал, как вас учат.
- Прости, если я тебя задену, - сказал Майон, - но ведь, когда Зевс сверг своего отца Крона и против Зевса из-за этого поднялись титаны, ты дрался на стороне Зевса. И сыграл большую роль в его победе.
Наступило долгое молчание, беспокойное и саднящее, только железный человек, побрякивая, хлопотал у очага.
- Ну что ж, - сказал Прометей. - За всю мою жизнь додуматься до этого вопроса и задать его смогли только Геракл, Тезей, Архилох и ты... Все равно, Майон. Мы, как и люди, взрослели, мужали, изменялись в лучшую или худшую сторону. Все были гораздо моложе. И он был другим. Это теперь Зевс поверил, что бессмертие и вечность - одно и то же, и его трон вечен. Есть еще какие-нибудь вопросы, которые тебя мучают?
- Конечно, - сказал Майон. - Я узнал все подробности жизни Геракла и Троянской войны. Но у меня не укладывается в голове - понимаешь, просто не укладывается - несоответствие между тем, как все было на самом деле, и тем, как это все представляют. Мне не хочется верить, что люди были способны так поступать. И ничего не может мой ум с сердцем поделать.
- Понятно, - сказал Прометей. - Конечно, тебе бы поговорить откровенно с кем-нибудь из умельцев перекрашивать черное в белое. Но никого из них не осталось, кроме Нестора, а откровенничать он ни с кем не станет. Одиссей неизвестно где, может быть, его и в живых нет. От Елены толку не добьешься. Но возможность есть - в том случае, если ты отправишься в Аид, уж там-то сможешь побеседовать с кем угодно... Не побоишься?
