– Естественно. – Ей на ум пришли некоторые собственные игривые догадки, но тут же пришлось сосредоточиться на другом.
Даг глубокомысленно продолжал:
– Я сам никогда не зачинал ребенка. Я всегда был очень осторожен, хотя не всегда по одной и той же причине. Очень многие мужчины попадают в беду, когда перестают стараться не попасть в цель и переключаются на то, чтобы в нее попасть. Все их прошлые усилия неожиданно начинают казаться такой ужасной ненужной тратой... Вот об этом часто и думаешь, когда ночью не спится.
Не об этом ли думал Даг, глядя на звезды?
– Казалось бы, – сказала Фаун, – раз Дар женщины показывает определенный рисунок, должно быть легче, а не труднее зачать ребенка именно тогда, когда хочешь. – Она все еще испытывала изумление перед тем, с какой легкостью это произошло с ней самой.
– Казалось бы. И все-таки люди так часто промахиваются, и никто не знает почему. Мы с Каунео... – Голос Дага резко оборвался – это стало уже хорошо знакомо Фаун.
Фаун, затаив дыхание, молчала.
– Я никогда об этом никому не говорил...
– Ты и не должен, – тихо сказала Фаун. – Иногда хорошо бывает раскрыть сердце, но если в него слишком сильно тыкать, оно не заживет.
– Это терзает мою память уже очень, очень давно. Может быть, воспоминания обретут другой размер, если будут храниться не только у меня в голове.
– Тогда я слушаю... – Не собирается ли Даг выпустить на волю еще один кошмар?
– Так вот... – Даг смотрел прямо вперед между ушами Копперхеда. – Мы были связаны узами уже почти год, я начал чувствовать, что освоился с обязанностями командира эскадрона, и мы решили, что пора завести ребенка. Это было как раз перед тем, как разразилась война с волками. Мы пытались добиться зачатия два месяца подряд и потерпели неудачу. На третий месяц в нужный момент я отсутствовал; теперь я уж и вспомнить не могу, какое дело показалось мне таким важным. Я даже не помню, в чем тогда заключались мои обязанности. Проверка готовности воинов или что-то в этом роде... А на четвертый месяц началась война, и мы оба оказались заняты по горло. Если бы к тому времени Каунео была беременна, она осталась бы в лагере и не повела свой отряд на Волчий перевал. И что бы потом ни случилось, и она, и ребенок остались бы в живых. Если бы мы не потеряли тот месяц...
Фаун ощутила странный жар в сердце, как если бы боль от старой раны Дага через Дар передалась и ей.
«Это не такой секрет, который было бы легко нести с собой всю жизнь».
