Придет, бывало, Данаил Кордановский в свой огород и только моргает, вот-вот заплачет. Особенно как увидит жалкие квелые стебельки перца и помидоров, подрытые и поваленные, точно им кто колени перебил. И, конечно, с увядшими листьями. У некоторых корешки подъедены, будто их ножницами обрезали. И как ему, проклятому, удается столько земли перелопатить, сетовал Данаил Кордановский, да еще и все корни повыдирать? И почему он не лазает по чужим огородам, думал Данаил, или ему здесь медом намазано? Он все пытался угадать, где прячется крот, пока еще ничего не посажено. Здесь ли пережидает зиму или следит откуда-то издали? И как это он следит, если ничего не видит? Или у него есть какая-нибудь постоянная связь с огородом? Уж не доносит ли ему кто обо всем, что тут делается? Только оживет огород, а кто-то побежит и доложит кроту. И крот приходит, чтобы перевернуть все. Исподтишка, никем не замеченный. Хоть бы раз увидеть его крохотное розовое рыльце и лопаточки на его коротеньких ножонках - больше ведь ничем путным природа его не наделила. Видать, крот сильно провинился перед Богом, и тот судил ему всю жизнь рыться под землей. В темноте и сырости. Однако же хлебнуть этой беды досталось и Данаилу Кордановскому. Шли годы, а он все делил с кротом его кару. И даже, можно сказать, взвалил на свои плечи всю ее тяжесть.
Данаил Кордановский частенько даже не ночевал дома. Он верил, что крот чаще вылезает по ночам и именно тогда разоряет огород. Данаил, словно тень, крался по междурядьям, перешагивал грядки, все караулил крота. И за этим ожиданием Данаила заставал рассвет, касались его первые лучи солнца. Да и днем, опершись на свою мотыгу, Данаил часами всматривался, не приподнимется ли где земля, нет ли где какого движения. И лишь заметит малейшую осыпь, тут же несется туда и лупит по тому месту что есть силы. Так они с кротом гонялись друг за другом вслепую. А люди смотрели на это и спрашивали:
- Кого это ты ловишь, Данаил?
- Ловлю соек, - отвечает.
- Не видать их что-то...
- Моя сойка под землей летает, вот ведь какое диво, - отвечает Данаил. Крота я ловлю.
- Какого еще крота, Данаил?
- Того самого, что мне весь огород испоганил, а я его еще и не видел ни разу!
- Как же ты можешь ловить того, кого не видишь?
- Хотите верьте, хотите нет, но, может быть, это не я его, а он меня ловит.
Дивились этому люди, дивились и птицы. Они взлетали с земли, рассаживались вокруг по верхушкам деревьев, смотрели издалека. Расправляли крылья, вертели головами. А Данаил Кордановский все бегал по грядкам с мотыгой. Все пытался застать крота врасплох. Он то и дело вонзал мотыгу в землю, переворачивал пласт за пластом, но все понапрасну. Он никак не мог понять, почему удары его мотыги звучат так глухо, так безнадежно. Устав, Данаил опускался на землю, можно сказать, припадал к земле всем телом. Но и тут мысли его вились вокруг крота. Интересно, думал Данаил, а крот тоже устал? Данаил просто с ума сходил, так ему хотелось увидеть, что и тот выбился из сил.
