– Я пала ниц перед тобой, Такуан! Умоляю! Я подчинюсь любой твоей воле, только освободи его!
Такуан молчал. Глаза были закрыты, как двери храма, где хранится потаенный Будда. Монах глубоко вздохнул, открыл глаза и взорвался от ярости:
– Марш домой! Немедленно! Ты не крепкого здоровья, чтобы болтаться под ливнем, заболеть хочешь?
– Прошу тебя, прошу! – тянулась к нему Оцу.
– Я пошел спать. Советую и тебе.
Голос Такуана был холоден, как лед. Монах исчез в келье. Оцу продолжала на что-то надеяться. Она пробралась под галереей к тому месту, над которым находилась келья Такуана.
– Такуан, для меня нет ничего важнее! Такуан, слышишь? Ответь! Ты дьявол, Такуан! Бессердечный, хладнокровный демон!
Некоторое время монах терпеливо слушал, не отвечая, но Оцу мешала ему заснуть. Наконец он выскочил из кельи и завопил:
– На помощь! Воры! Воры под нашей галереей! Держите их!
Оцу выскользнула под дождь и скрылась, досадуя от неудачи, но она не хотела сдаваться.
К утру дождь и ветер унесли последние следы весны. Палящее солнце обрушилось на головы поселян, и мало кто отваживался выходить из дома без широкополой соломенной шляпы.
Осуги выбилась из сил, пока взобралась на холм к храму и доплелась до кельи Такуана. Ей страшно хотелось пить, пот градом катился со лба на праведный нос Осуги. Но она не обращала на это внимания, поскольку сгорала от нетерпения узнать о судьбе заклятого врага.
– Такуан! – позвала она. – Такэдзо еще живой?
Монах появился на галерее.
– А, это вы! Страшный ливень, правда?
– О да! – хитро улыбнулась Осуги. – Убийственный!
– Каждый знает, что под самым проливным дождем не так уж трудно продержаться ночь и даже две. Человек очень вынослив. А вот солнце для него действительно губительно.
– Выходит, Такэдзо жив? – с недоверием спросила Осуги, повернувшись к старому дереву. Прищурив глазки-буравчики, она заслонилась ладонью от солнца. Увиденное ею благотворно подействовало на Осуги. – Обвис как мокрая тряпка! – сказала Осуги с окрепшей надеждой в голосе. – Вряд ли он жив!
– Не вижу птиц, клюющих его глаза, – с улыбкой сказал Такуан. – Значит, он еще дышит.
– Спасибо, Такуан! Ты – ученый человек, поэтому знаешь обо всем побольше меня.
Осуги вытянула шею, оглядываясь по сторонам.
– Что-то я не вижу своей невестки. Не можешь ее позвать?
– Невестку? По-моему, я с нею не знаком. Даже не знаю ее имени. Как же я позову ее?
– Позови! – нетерпеливо повторила Осуги.
– Кого?
– Конечно, Оцу!
