, до того, как они сломались. Тогда он бросил работу в магазине звукозаписей. Круглосуточная музыка плавит мозги.
Выбравшись из подземки, он не стал ждать автобуса, а пошел по Говер-Стрит, разглядывая студентов и нянек, суетящихся вокруг, миновал унылые отели и по Шефтсбери-Авеню проследовал на окраину Ковент-Гардена.
В десять пятнадцать открыл дверь магазина. Никаких признаков Джеффа. Что неудивительно. Последние несколько недель Джефф все время ссылался на недомогание. Однако услуга за услугу, и, несомненно, в самом скором времени уже Джефф будет заменять его.
В одиннадцать тридцать он сидел с чашкой кофе, которую принесла из кафе молоденькая официантка-итальянка, и раздумывал, настало ли время выкурить свою первую «Мальборо» или лучше сохранить ее до обеда; зазвонил телефон, и одновременно в магазин вошли двое парней. Звонил Джефф, сегодня ему никак не выбраться. «Извини, кое-что случилось». Парни выглядели так, будто явились со стройки: грязные джинсы, разбитые «мартинсы»[9], пыль в волосах, потертые железнодорожные куртки. Здоровые парни. Один забрался вглубь и начал рыться в соуле. Другой остался, внимательно изучая корзину с уцененными записями и прочим барахлом.
– Можешь поставить это, приятель? – Барахольщик махнул перед носом Невилла потертым «Jethro Tull»[10].
– Прости, нет. Видишь, написано, что мы не ставим уцененку?
– Точно. Полагаю, вы тут слишком заняты. А как насчет вот этой?
Парень, странный малый – он определенно был с отклонениями – вытащил из корзины старый регги «Tighten Up»[11].
На обложке – смугляночка, одетая в одну змею. Винил процарапан почти до дыр.
– Так как насчет вот этой, приятель? Она тебе больше по вкусу? – «по вкусу» он произнес, имитируя вест-индийский акцент.
Невилл закатил глаза и снова сел. Не обращай внимания – и он отстанет. Ничего не говори.
– Нет, давай, приятель, поставь ее, немного проклятого буги освежит эту вонючую дыру!
– Слушай, – произнес Невилл, делая последнюю попытку говорить рассудительно. – Эти записи стоят по 50 пенсов. Хочешь – давай свои пенсы и забирай ее.
– Нет, дружище, – возразил Барахольщик. – Так не пойдет. Я хочу послушать ее. На обложке-то она страсть как хороша, но откуда мне знать, может, она и петь-то не умеет? Я хочу сказать, из того, что тебе хочется затрахать цыпочку до смерти, вовсе не следует, что тебе захочется поставить ее на свой проигрыватель вместо старушки Ширли Бэсси[12].
Я не хочу принести ее домой и разочароваться, понятно?
