Триста деликатно кивнула.
– Ты часто бываешь в этом городе?
– Сейчас я в нем живу. У Грейс дом на Хановер-сквер. Я приобрел себе дом на Сент-Джайлз-Креснт.
– Рада это слышать. – Она поставила пустую чашку и потянулась за ридикюлем. – Все это было очень интересно. Спасибо. Желаю тебе удачи.
Он поднялся так быстро, что столкнул стул.
– Разреши мне посмотреть на твой дом?
– О, я не могу.
– Ты не можешь возвратиться домой одна. Я настаиваю.
Она бросила на него презрительный взгляд:
– Я не балованная мисс, милорд, и не леди из вашего класса, а вдова и работающая женщина. И вполне могу возвращаться домой одна без какого-то ущерба для своей репутации.
– Но тебе могут встретиться грабители и воры, – произнес он, идя следом, когда Триста быстро шла к выходу. – Лондон – опасный город. Только вчера я прочитал в газетах о двух женщинах, которых ограбили прямо около Чаринг-Кросс средь бела дня.
Триста твердо произнесла:
– Я не желаю больше злоупотреблять твоей любезностью. Я вполне могу вернуться домой одна.
– Я хочу пойти за тобой, Триста. – Он усмехнулся, видя, какое раздражение вызвали эти слова.
– Ты никогда не признавал отказа. Ты жалуешься, что родители твоей жены избаловали свою дочь. А избалован ты – ты всегда поступаешь так, как хочешь.
Открывая перед ней дверь, Роман подумал: «Тогда почему я получил так мало из того, что хотел?»
Солнце на улице было таким ярким, что Роману на миг показалось, что он вышел из пещеры. Как и положено джентльмену, он пошел между Тристой и дорогой. Бросив на него тревожный взгляд, Триста двинулась вперед по тротуару.
– Думаю, нам больше не о чем говорить, – напряженно сказала она. – Если ты захотел что-то узнать обо мне, то за кофе ты получил достаточно информации.
В этих словах содержался намек, что она не собирается говорить о прошлом.
– Ты когда-нибудь думала о прошедших днях, Триста?
Ее спина напряглась. Триста ускорила шаг.
– Нет. Никогда.
– Даже иногда? О, а я часто. Особенно осенью.
Они расстались осенью, и Триста была польщена этим откровением.
– Я стараюсь не думать о том, что мне неприятно. Этому научила меня мать. – Ее глаза вспыхнули огнем. Это всегда ей очень шло.
Роман с трудом подавил улыбку.
– Она всегда была мудрой женщиной.
– Да. Она говорила – когда раздумываешь о прошлом, то жалеешь о том, что сделал, а страданий и так достаточно.
Это замечание несколько обескуражило Романа. Наконец она кинула в него кинжал – и довольно умело. К месту и очень точно.
