– Но почему, любимая? – спросил он. – Ты знаешь, что я люблю тебя, и я знаю, что ты тоже меня любишь. Я узнал это из твоей музыки. Когда я поцеловал тебя, ты отдала мне свое сердце.
– Но я… я все равно… не могу, – прошептала Алана.
– Расскажи мне, почему! – настаивал князь. – Я должен знать это. Неужели ты хочешь, чтобы я ушел от тебя без всякого объяснения и провел остаток жизни, мучаясь, сомневаясь и недоумевая? Драгоценная моя, будь благоразумна. Ты уже заставила меня страдать так, как не доводилось большинству мужчин.
– Хорошо… хорошо, я… расскажу. – Алана вздохнула, еле сдерживая слезы, – Тогда вы поймете, что… я… не могу выйти за вас. Более того, вы сами… не захотите жениться на мне.
Князь только нежно улыбнулся в ответ, и она поняла, что он не верит ей.
– По-видимому, – продолжала она, – вам недостаточно того, что я нянчу детей пастора, что я сирота, у меня нет ни денег, ни знатного происхождения, что я совсем неподходящая пара для князя Ивана Катиновского.
– Вы забываете, – ответил он, – что я видел вас в роли светской дамы. Вы играли блестяще и не допустили ни малейшего промаха. Так притвориться нельзя. Вы были совершенно естественны. – Он смолк. Потом, прежде чем Алана сумела возразить ему, добавил: – Не важно, где вы родились и воспитывались, кто были ваши родители и какую работу вы выполняете, чтобы прокормить себя. Главное – то чувство, которое мы испытываем друг к другу. Вы моя, Алана, вы извека предназначены мне! Это бесспорно и не связано с тем, станете или нет вы моей женой.
Алана затрепетала, так страстна была его речь. Через некоторое время он уже спокойно произнес:
– Я не буду приближаться к тебе, как бы мне этого ни хотелось. Это было бы нечестно, ведь я знаю, стоит мне поцеловать тебя, и никакие слова не понадобятся. Мы растворимся друг в друге, как это случилось в замке, и больше не будет сомнений, кем мы являемся друг для друга. – И он добавил глухим голосом: – Господи, мне так хочется поцеловать тебя. Я едва сдерживаю себя, поэтому поспеши, любимая, поскорее скажи мне все, что ты хотела, и я обниму тебя.
Алана вытянула руки, как бы пытаясь удержать его на расстоянии. Закрыв глаза, потому что не, могла дольше вынести ту любовь, которая светилась в его взгляде, она едва слышно проговорила:
– Думаю, Шарлотта сказала вам, что моего отца звали Ирвинг Викхэм, он был учителем музыки. Моя мать… она была… урожденная княжна Наташа Катиновская!
– Моя родственница? – после длительного молчания спросил князь.
