Понятно, что имя уже забыл, помнит только лицо и кое-какие рисунки, а потому задает вопрос в обобщенной форме:
– Как работается, молодой человек?
А тот куда-то торопится, папка под мышкой, лицо потное и встревоженное.
Притормозил, увидев дорогого профессора, но в любую минуту готов сорваться с места.
– Зарабатываем.
В том смысле, что волка ноги кормят. Есть заказ - поем песни, а нет - едим хлеб без масла.
Сказал - и спешит дальше. Не понял, дурачина, что вопрос был об одном, а он ответил о другом.
Условия игры
Да что говорить о персонаже! Иногда и живописец-то не понадобится.
Вот еще одна квадратура круга. Владеть кистью необходимо, мастерство приветствуется, но ровно настолько, чтобы не вышло что-то свое.
Мог бы сделать интересней и лучше, но держишь себя в руках. Поставишь образец перед глазами и стараешься от него не отклоняться.
Не пристало Альфреду Рудольфовичу рисовать по квадратам, а что делать? Поначалу расстраивался, а потом как-то втянулся.
Уговорил себя, что это ничего не значит. Сейчас подыграешь заказчику, а потом отыграешься.
И тоном письма показал, что работа проходная. Такую сделал - и сразу забыл. Потому-то тут нужно не вдохновение, а точность с обеих сторон.
«… портрет т. Сталина, - пишет Эберлинг, - я обещаю Вам сделать к 5 июля при следующих непременных условиях: прислать мне Ваш портрет Сталина на несколько дней (это значительно облегчит мне работу), доставить мне подрамник и холст, на кот. мне придется производить работу. Портрет Сталина можно вынуть из рамы и с подрамником для нового портрета его легко доставить».
Что-то очень деловит Альфред Рудольфович. Запамятовал что ли за своими заботами ту максиму, что некогда украшала его окно?
Нет, ничего не забыл. Просто чувствует разницу. Одно дело работа на себя, а другое - на заказ.
Словом, Эберлинг не терпел ячества. Считал, что лучше знать свое место, нежели занимать чужое.
Не хотел быть похожим на одного лауреата Сталинской премии. Тот на вопрос о судьбе своих картин отвечал:
– Как у Леонардо. По меньшей мере.
Самозванный Леонардо был еще более не настоящий, чем упомянутые прежде Пушкин или Николай Второй.
Те хотя бы не настаивали на своем присутствии. Промелькнут рядом, взволнуют мыслью об ином веке, и растворятся вместе с городской пылью.
А этот по любому поводу принимает торжественный вид. Другой на вопрос о планах скажет «не знаю» или «есть дело», а он так ответит, что спросивший поперхнется.
– У меня важная политическая встреча.
