— Ты признаешь свою вину перед нами? — официальным тоном спросил бэр.
— Да.
Але стало теплее, метель начала стягиваться к Славке.
— Можешь что-нибудь сказать в свое оправдание?
Славка с трудом пошевелил заледеневшими губами:
— Я боролся за свою жизнь и жизнь остальных.
— Это учтем, — согласился Томс.
Славка закрыл глаза, даже ресницы у него стали белые от снега.
— Стойте! — выкрикнул вдруг знакомый голос.
Ребята вздрогнули — посреди круга появился Дань. Вина перед ним ударила такой обжигающе-холодной волной, что они, не в силах устоять, опустились в наметенные сугробы. Две метели сшиблись в схватке, забивая все вокруг снегом.
— У меня тоже есть на них право, — сказал Дань, вставая напротив стражников. Бэр с досадой поморщился.
Аля обхватила себя ледяными пальцами. Ее трясло. Но страшнее холода оказалось необходимость взглянуть в лицо Даню.
— Признаете ли вы вину передо мной? — повернулся Дань к ребятам.
— Да, — еле слышно ответила Алька, и ребята эхом повторили:
— Да.
— Можете сказать что-нибудь в свое оправдание?
— Мы не могли противостоять Волкам, — тут же ответил Рик. — У нас не было шансов спасти тебя!
— Но чувство вины не стало меньше, правда? — грустно обвел ребят взглядом Дань. — А еще за то, что отправили именно меня. Да, Славка? Ты нашел оправдание, я понимаю. Святой Вакк тобой доволен.
— Меня не волнует мнение этого святого, — покачал головой Славка. — Лучше бы он меня проклял, но ты был бы жив.
— А чье волнует? Лешкино, да? Ну, так спроси у него!
Аля взглянула на Алешку. Губы у него посинели от холода и дрожали, но сейчас он их плотно сжал, не собираясь высказываться. Славке в лицо ударила метель.
— Э нет, стой! — возмутился Томс. — Нас-то они убили. А тебя просто бросили.
Дань усмехнулся:
— Вспомните, бэр, тут важно не это. А только то, насколько сильно они чувствуют вину.
Дань взмахнул рукой, и его метель застыла стеной позади него. Бэр повторил жест, и за стражниками тоже поднялась снежная волна, но не такая высокая и плотная. Дышать стало чуть легче, но ненадолго. Метель Даня снова накинулась на ребят. А та, что пришла со стражниками, осыпалась, погребя под собой хозяев.
Аля с трудом преодолела желание уткнуться лицом в снег и все-таки посмотрела на Даня. Тот что-то шептал и гладил метель ладонью, словно большую белую кошку. Она успокаивалась, сворачивалась у его ног клубком и, наконец, утихла.
Ребята встали. Все молчали, никто не решался сказать хоть что-то. Дань усмехнулся — совсем как тот мальчик убитый Риком:
