— Ну что, пошли? — спросил Славка. — Леш, Алька! Вы где?
Аля подошла к ребятам, растерянно сжимая виски:
— А знаете, голова совсем не болит. Странно. Я уже отвыкла от такого состояния.
Влада тут же начало рвать на части любопытство: что же такого ужасного показали девочке. Но спрашивать глупо — все равно не расскажет. Подошел Алешка, и любопытство Влада заворочалось с новой силой.
Рик уже скрылся в проходе, и ребята поспешили за ним.
— Странно, — кадет стоял, высоко подняв факел. — Рисунков на стенах нет.
Он широко повел рукой, осветив потолок и стены.
— Почему же нет, — заметила Сима. — Вон!
Влад оглянулся. За их спинами, на входе в зал, щурился нарисованный кошачий глаз — знак перехода.
— Ух ты, а почему тут? — Рик осветил рисунок. — Уже сзади, а перемещения не было.
— Потому что мы пришли, — глухо сказал ушедший вперед Славка, и Влад кинулся на голос.
Теперь, когда факел оказался за спиной, в конце прохода ясно был виден дневной свет.
— Надеюсь, мы выйдем в том же времени, — нервно усмехнулась Алька.
— Еще бы сразу в Семиречье оказаться, — добавил Рик.
— Какие мы оптимисты, — вздохнул Влад.
Под полуденным солнцем мелкая речка прогрелась до самого дна. Славка нырнул и почти сразу коснулся руками песка. Пальцы ухватили камушек, подняв со дна муть. Мальчик вылетел на поверхность, жадно глотнул воздух — свежий, пахнущий рекой и травой. После душных пещер Лабиринта он никак не мог надышаться. Солнце било в глаза, дробилось на поверхности реки множеством огоньков. Хорошо! Снова под воду, толкнуться ладонями в дно, и — вверх! Уфф!
Славка оглянулся: голова Влада торчит где-то на середине реки. Алешка плывет туда же. А ему было лень, хоть речка и не широкая, с вялым течением, неторопливо подмывающим противоположный глинистый склон, а плыть дальше не хотелось. Мальчик выбрался на берег — горячий песок обжег ступни, кольнула пятку сухая веточка. Нет уж, лучше на полянку. Славка растянулся на траве, приминая головки клевера. Яркий диск солнца чувствовался даже сквозь веки, и это было приятно после стольких дней темноты. Тихо, только шумит река, не слышно даже кузнечиков — то ли притихли из-за жары, то ли просто не водятся. «Хочу быть вяленой рыбой», — решил Славка, и тут же кто-то щедро окатил его водой. Мальчик сел и, как пес, вылезший из речки, тряхнул головой:
— Ну, Сима! Вот уж от кого-кого, но от тебя не ждал такой пакости!
Девочка показала язык и присела рядом. Из одежды на ней была только мокрая рубашка, выстиранные штаны болтались на иве. Неторопливо подошла Алька, тоже в одной рубахе, опустилась на траву.
