— У меня больная печень, — предупреждая вопрос бармена, сообщил блюститель, и Сережа, пожав плечами, отошел в сторону.
Блюститель отхлебнул жижу из стакана, причмокнул, покосился на меня и спросил:
— Пиллиджер?
Я повернулся и посмотрел ему в глаза, прикрытые контактными темпоралитовыми линзами, без которых не увидеть флуктуационный след.
— Таймстебль? — в свою очередь поинтересовался я.
Он снова отхлебнул из стакана, снова причмокнул и утвердительно кивнул:
— Пиллиджер…
Определенно заметил на моих глазах такие же, как у себя, темпоралитовые линзы.
Я не остался в долгу, отвернулся и с не меньшей уверенностью констатировал:
— Таймстебль.
— Ну и как здесь живется пиллиджеру? — равнодушным тоном спросил таймстебль.
— Отлично, — развязно заявил я. — Живу, не тужу, вот пивко с икоркой попиваю. Не желаете отведать?
Я пододвинул к нему блюдце с красной икрой.
Таймстебль глянул на икру и содрогнулся. Будь она засохшей, сморщенной, покрытой зелено-черной плесенью, он бы мог рискнуть ее отведать. В таком же виде она для него смертельный яд. Как и чистая вода. Других в службу стабилизациине берут, чтобы не было искушения остаться. Знай гурман Сережа о кулинарных пристрастиях клиента, его бы наизнанку вывернуло.
— Нехорошо… — укоризненно покачал головой таймстебль. — Блюстителя стабильности не уважаешь…
— Я закон не нарушаю, — возразил я. — Когда был там, не обижался, что меня реликтом обзывают.
— Тогда почему ты здесь? — сощурился таймстебль.
— У нас с вами метаболизм разный, а я люблю вкусно поесть. Здесь много доброй еды.
Он косо глянул на блюдце с красной икрой и поморщился.
— Чтобы вкусно есть, нужно что-то иметь, — заметил он. — Много нахапал?
— Сколько ни нахапал, все мое. Знаете поговорку: «Лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным»? Бедным я уже был и больше не хочу.
Он покосился на меня, смерил взглядом сверху донизу.
— Судя по флуктуационному следу, я бы не сказал, что ты богат.
— Жить в роскоши — значит, ярко светиться, — парировал я и был прав на все сто как в прямом, так и в переносном смысле.
— Вижу, — равнодушным голосом согласился таймстебль. — Ты пиллиджер аккуратный. Но ты зацепил меня иронией, а я злопамятный. Теперь с тебя глаз не спущу.
Я пренебрежительно повел плечами, но внутри похолодело. Дурак, зачем иронизировал? Они же нас, реликтов, за людей не считают… Низший сорт, по их понятиям. Хлебнув свободы, я опьянел и начал выкобениваться, забыв, что здесь нужно быть ниже травы, тише воды. Это непростительно. Крупный сдвиг, за который полагается вытирка, я, понятное дело, не допущу, а вот мелкие прегрешения, за которые полагается высылка
