— Подожди еще. Вот нагрянут морозы, и они засядут в этом логове до весны, вот тут и начнется разгул, — с придыханием проговорила Тара.
На мгновение Морейн показалось, что если она, вопреки всему, останется жива, то больше всех в этом будет разочарована сама Тара, с таким воодушевлением стряпуха рассказывала принцессе все эти истории. По ее горящим от возбуждения глазам Морейн поняла, что пожилая женщина — сумасшедшая, и перестала верить в ее сплетни.
— К лету здесь почти не остается живых рабов, — загадочно проговорила Тара, страшно выпучивая глаза.
— Я не рабыня, — Морейн передернула плечами, — не забывай это.
До зимы еще несколько месяцев. За это время что-нибудь изменится, может быть, придет на помощь Владыка, о котором упоминал Серасаф, или ее выкупит Гелиона. Впрочем, возвращаться в Антиллу Морейн хотела еще меньше, чем оставаться здесь.
На этих прогулках с Тарой принцесса пришла к неутешительному выводу, что выйти из Поэннинской крепости незамеченной невозможно. В замок вели два входа. Один — через главные ворота, к которым шла дорога от города, другой — калитка в стене, за ней виднелись горы. По словам Тары, за стеной была крутая горная тропа, ведущая в скалистое ущелье. Оба входа тщательно охранялись. Морейн несколько раз попыталась приблизиться к воротам, и всегда ей преграждали путь копья охранников. Не вступая в переговоры, они не грубо, но достаточно убедительно дали Морейн понять, что ей не следует к ним приближаться.
За главным зданием находился внутренний двор, служивший плацем для военных учений и тренировок, и размещался маленький неухоженный парк. Деревья росли плохо и наполовину высохли. Дальше, за парком и двором, разлилось озеро, а посреди него расположился остров, как большой зверь, свернувшийся посреди лужи. Вечером и утром по поверхности озера стелился тонкий туман, и тогда казалось, что зверь спит в разлитом молоке. За озером нависали отвесные скалистые обрывы, непреступные и мрачные. Озеро это звалось Черным, и Тара поведала Морейн о жутком чудовище что живет в нем, выползает иногда по ночам на берег и пожирает зазевавшихся людей.
Морейн утешало только то, что подобные истории в различных вариантах ей уже приходилось слышать при дворе ее отца от странствующих бардов. Видимо, Тара наслушалась их в королевских покоях от певцов, которых, наверняка, приглашает к себе король, чтобы развлечься в долгие зимние вечера. Но, когда Морейн поделилась этим предположением с Тарой, та насупилась и обиделась.
