За время, проведенное в обществе Кхота и его рабов, я приобрел некоторый налет цивилизованности и уже не пялился изумленно на окружающих, как это было в первый день моего приезда в Антиллу. Я важно прохаживался между рядами торговцев, сопровождаемый любопытными взглядами. Несмотря на антильскую одежду, я резко отличался от местных жителей. Меня узнавали, приглашали зайти, пообщаться. Как я уже говорил, в этой стране не водились оборотни, и поэтому антильцы не испытывали к ним ненависти или страха, как кельты. Меня воспринимали скорее как ловкого фокусника или шарлатана, просили развлечь их, продемонстрирован один из моих трюков. Нередко меня приглашали и в таверны, где в веселой компании всегда находился кто-нибудь, готовый поставить мне кувшин вина, ведь мне нечем было расплатиться.
Я, пользуясь расположением горожан, старательно собирал сведения о жизни в царском дворце. Узнать какие-нибудь подробности о Морейн было довольно трудно. В отличие от большинства других стран, в Антилле не существовало сплетен и пустословий, у его жителей не было желания почесать языки и обсудить жизнь дворца. Даже наоборот, при упоминании о царице люди испуганно оглядывались и замыкались в себе. Мне удалось узнать только то, что антильская царевна живет во дворце на центральном острове Города Солнца. А потом пришла весть, что Ахетон, сын царицы Гелионы, скончался. Я потерял сон покой, стал хуже драться, Изводясь мыслями, что Морейн может вернуться на Медовый Остров, а я навеки останусь под палящим солнцем Антиллы. Не знаю, чем бы все это закончилось, если бы однажды посмотреть бой не явилась сама царица в сопровождении свиты.
Этот бой не был особо примечателен, если не считать того, что я, пытаясь разглядеть царскую свиту, отвлекался и пропустил один-два скользящих удара, оставивших на моем теле несколько царапин, а в конце, убив своего врага, несмотря на убедительные знаки, подаваемые мне Кхотом, наотрез отказался перевоплощаться в волка и терзатъ несчастное тело убитого. Мысль о том, что среди царской свиты может находиться Морейн, которая увидит меня за таким кровожадным занятием, была мне невыносима. Вряд ли после этого я мог бы рассчитывать на ее взаимность.
Возмущенный Кхот не находил слов, чтобы выразить мне свое негодование, измышляя всевозможные наказания, которым он подвергнет меня за ослушание. Но вечером того же дня он с прискорбием сообщил мне, что получи за меня от царицы огромный выкуп и вынужден со мной расстаться. Гелиона пожелала видеть меня в своей личной охране.
