— Великий жалует тебе земли у Цоха и Сбента, чужеземец, и ждет от тебя верной службы.
— Нет, — решительно тряхнул головой Тор, — я занял эти земли своей волей и никого не собираюсь за них благодарить. Башня может мирно соседствовать с Храмом, а может и воевать с ним. Я пришел к тебе с миром, жрец Геронт, так решай сам, торгуем мы или воюем. Я потерял девятнадцать человек на пути к Храму, но готов простить вам и их смерть, если мы заключим мирный договор.
— Ты самонадеян, чужеземец, за твоей спиной только сотня человек, а за моей весь мир. — Жрец в серебряном плаще заговорил сам, и голос его был куда жестче, чем у переводчика.
— Ты ошибаешься, жрец Геронт, за моей спиной целая страна: и в степях близ Сурана, и здесь в Храме я защищаю ее интересы.
— Никто не в силах противостоять Великому, ни чело век, ни даже целый народ.
— Значит, не договорились, — хмуро бросил Тор. Через секунду меченые были уже в седлах. Тор огляделся по сторонам: в глубоких нишах вдоль стен стояли одетые и черное горданцы и у каждого в руках был автомат.
— Никто не покидает Храм не попрощавшись, — кривая улыбка появилась на губах серебряного жреца, лицо, доселе напоминавшее маску, дрогнуло и расплылось морщинами.
— С мечеными так не шутят, жрец Геронт, — твердо сказал. Тор. — Я привел в твой Храм лишь половину своих людей, а остальные придут к тебе подземными переходами не поздоровавшись, зато их прощание будет оглушительным.
Лицо Геронта вновь превратилось в маску:
— В мире нет ключа, способного открыть двери Храма.
— А скорпионы?
Тору показалось, что жрец покачнулся — уж очень неожиданным был для него ответ наглого варвара. Чирс бросил на Тора предостерегающий взгляд.
— Я недооценил тебя, капитан Башни, — произнес Геронт после долгой паузы, — ты знаешь больше, чем положено знать варвару. О скорпионах тебе рассказал твой друг Чирс, не так ли?
— Ключ от этой двери я получил из рук своей жены, дочери жреца Ахая, ты, надо полагать, знаешь о таком жреце, Геронт?
Глухой ропот послышался из толпы жрецов за спиной Правой руки Великого — этот северный варвар, безусловно, заслуживал смерти за свою беспримерную наглость. Серебряный Геронт бросил на подручных ледяной взгляд, и ропот мгновенно смолк.
— Напрасно, — глухо сказал Чирс.
— Я рад слышать, что уцелел не только сын посвященного Ахая, но и его дочь, — голос Геронта значительно смягчился, — но ты слишком торопишься, капитан Башни. Храм не сказал тебе «нет».
