— Что тебе нужно от меня? — спросил Бес, глядя чужаку прямо в глаза.
— Когда-то я был знаком с твоим отцом, — усмехнулся Чирс, — он тоже любил задавать вопросы.
— Мне надоели загадки, — сказал Бес не слишком любезно, — или ты отвечаешь мне, или мы расстаемся здесь же.
— Тебе необходимо скрыться от преследователей, я готов помочь — разве этого недостаточно?
— Я собираюсь мстить, а не бежать.
— Для мести нужна сила, а в Лэнде ты вряд ли найдешь союзников.
Бес ничего не ответил и направился к коню. Чужак был прав: возвращение в Приграничье закончилось бы гибелью. Но и Чирсу меченый не доверял — скользкий тип. В любом случае, бродить без проводника по неведомым дорогам глупо, а от слишком навязчивого спутника Бес всегда сумеет избавиться.
Чужак повернул голову к зарослям и коротко свистнул. На свист отозвались оседланный конь и большой лохматый пес, с круглой, как у медведя, головой. Бес, ненавидящий собак, угрюмо покосился на нежелательного пришельца. Чирс повел в сторону пса недовольным взглядом, и тот мгновенно притих. Чужак тяжело опустился в седло. С первых же минут выяснилось, что наездник он неважный, и это обстоятельство не добавило ему уважения со стороны Беса.
— Я горданец и до меченого мне, конечно, далеко, — сказал Чирс, заметив презрительную усмешку на губах молодого спутника, — но и я кое-что умею, ты очень скоро убедишься в этом.
Путь их оказался совсем неблизким. Долго они ехали по голой, выжженной солнцем равнине, потом по пепелищу, делу рук храмовиков, создававших огненные барьеры на пути стаи. Бесу эти страшные места напомнили крепость в Ожском бору, и он надолго умолк, погрузившись в невеселые мысли. Чирс тоже помалкивал, лишь изредка бросая на меченого загадочные взгляды.
— Откуда ты знал мою мать? — неожиданно спросил Бес.
— Данна моя сестра. Наш отец был верховным жрецом Храма Великого, но вынужден был бежать к духам, преследуемый врагами.
— За что храмовики убили моего отца?
— Твой отец угрожал Храму, и, что самое страшное, мог привести угрозу в исполнение. Храм не терпит сильных.
— А тебя Храм терпит, значит, ты слабый.
Чирс засмеялся, однако глаза его оставались серьезными:
— Я стану сильным, но мне нужны помощники.
— И может помочь меченый жрецу Храма Великого?
— А почему ты решил, что я жрец?
— Храмовики, которых мы встретили поутру, не задали тебе ни единого вопроса — вероятно, не осмелились.
— Что ж, ты прав, — Чирс с уважением посмотрел на веса, — Но я не первый в Храме.
