«Эта тема не могла возникнуть на пустом месте, — подумал Николай. — Дэя — единственная представительница Лура, которую видели земляне, а значит, повышенный интерес к луриицам равносилен вниманию к ней лично».
Это понял и Марк.
— Ну, кое-что интересненькое о лурийцах мы знаем и сами, — не очень приветливо отрезал он.
— И то, что у твоей красавицы бомба в груди, тоже?
— Что за бомба? — Друзья непонимающе уставились на Симона.
Дюваль был явно доволен эффектом, который произвела его новость.
— Насчет бомбы это я, конечно, загнул, но миниатюрный термоядерный источник питания действительно подшит где-то в ее роскошном боку.
— Это как-то связано с орнаментом на ее теле? — Неотягощенный любовной горячкой мозг Строгова сработал первым.
— Попал в точку. Торн поведал, что лурийцы подвинуты на всяких эстетических эффектах. В давние времена представительниц прекрасного пола расписывали красками, а появление пластической хирургии подсказало новый подход к старой теме. Под кожу имплантируют тысячи мягких светящихся кристаллов, которые контролируются микрочипом в мозге. В зависимости от эмоций владелицы компьютерчик задает цвет и вид узора. Существуют миллионы комбинаций, так что даже сама женщина не может предположить, как засияют ее сиськи в следующее мгновение.
— Да, ничего не скажешь, красота требует жертв.
— Не только красота, но и социальное положение. — Симон закинул ногу на ногу с видом крупного знатока. — Чем выше уровень женщины в иерархии Лура, тем круче она расписана. Во как!
— Просто, удобно и практично, — сделал вывод Строгов. — Для поиска подходящей партии лурийским холостякам сэкономили массу времени. Слушай, Марк, тебе подфартило. Дэя-то, наверное, принцесса?
Вопрос остался без ответа. Корпус корабля сотряс сильный удар, после чего гул посадочных двигателей стал таять, как горное эхо.
— Все, приехали! Теперь вам, господа лейтенанты, будет не до любовных историй, — подал голос Дюваль, поднимаясь со своего места. — Начинается настоящая работа.
После замкнутого пространства корабля окружающий мир казался безграничным и необычайно ярким. Флаер несся над каменистой пустыней, которая простиралась до самого горизонта. Плотная завеса облаков надежно скрывала местное светило, отсекая большую часть его спектра. Из-за этого все вокруг переполняли желто-коричневые оттенки, а тени казались бурыми размытыми пятнами. Жизнь была чужда каменному миру. Ее семена, возможно, и проникали на Эктегус, но всходов так и не дали. Флора и фауна остались на одноклеточном уровне, похоронив всякое стремление к эволюции.
