— Что за бродяги? — нахмурился Климаш.
Прочие Беласци выстроились рядом со старшим братом. Их хмурые лица не предвещали ничего хорошего.
— В батоги! — презрительно оттопырив нижнюю губу, выплюнул Лаврин.
— Пан Климаш, пан Климаш! Стрела! — перекричал доезжачий лай и визг псов, отгоняемых от дичи.
— Какая еще стрела, Петраш?
— Известно какая. Степняцкая. У оленя-то в груди...
— Так... — Губы Климаша искривились в гневной гримасе.
— Вот он что, значит... Охоте мешать? — обиженно проговорил Вяслав.
Цимош не сказал ничего, но рука его словно сама собой легла на рукоять неразлучной сабли.
Увидел бы братьев любой из соседей-шляхтичей, сразу сказал бы: разъярились Беласци не на шутку. А в гневе они спуску никому не дают. Давеча ремонтера коронного пинками под зад со двора прогнали за один только косой взгляд в сторону Ханнуси. Да еще напоследок обещали, если вдругорядь заявится, штандарт королевский с изображением Золотого Пардуса в задницу засунуть.
Лаврин вскинул арбалет, прицелился...
Тренькнула тетива, и бельт ушел в белый свет, как в медный грошик. Это Янек легонько хлопнул ладонью под локоть младшего Беласця.
— Ты что? — удивился Лаврин.
— Ни с места, — сурово приказал Янек, и было в его голосе что-то такое, что заставляет повиноваться и толпу раздухарившихся мародеров.
Во все глаза следили шляхтичи, как он заставил гнедого прорысить до обочины «старого» тракта, посреди которого и стояла кучка оборванцев. Натянул повод, на ходу еще перебрасывая ногу через переднюю луку. Спрыгнул.
Раскачивающейся походкой прирожденного конника сделала пару шагов, приминая хрустящий снег, и вдруг кинулся в объятья чернобородого:
— Пан сотник! Пан сотник!!! Не чаял свидеться, дрын мне в коленку!
— Хв-в-в-ватан! — тяжело заикаясь, ответил бродяга. — Н-н-ну, ты даешь! Со-о-овсем панычом заделался!
— Пан сотник! — радостно выкрикивал Янек. И вдруг обернулся к Беласцям. — Вы что, не узнали, дрын мне в коленку! Это же пан Войцек Шпара — сотник богорадовский!
Климаш недоверчиво хмыкнул, пригляделся повнимательнее.
— Ну да... Вроде как пан Войцек. А так сразу и не скажешь...
— Да он, конечно, он! — поверил сразу и безоговорочно Цимош. — Шерстью зарос — чистый медведь, но голос ни с чьим не спутаешь.
А Вяслав искоса бросил взгляд на сестру. Вспомнила ли пана Войцека? Вот теперь и повод хороший в гости пригласить знаменитого порубежника найдется. Только надо ли? Головка у Ханнуси ветреная. Сей же час Янека забудет, вновь прибывшим паном увлечется, а ведь дело так гладко шло. Еще чуть-чуть, и свадьба.
