Махват сдержанно кивнул. Тоже молча.
— Поздравляю тебя с расширением владений, — произнесла Мархаэоль.
— Благодарю, — ответил Махват. — Антаар давно уже стал тесен для меня.
— Новая провинция...
— Да. Новая провинция. Пра. Но мне этого мало. Как и тебе, Мархаэоль. — На губах Махвата промелькнула едва заметная улыбка.
— Макс?.. — осторожно произнесла Катя тихим голосом.
Казалось, только теперь Махват Игнт обратил внимание на сидящих на скамье. Он обежал взглядом лица команды и произнес:
— Приветствую вас в Багнадофе.
— Ну, здравствуй, Макс, — проскрипела Эллина.
— Ничего, если мы тебя типа Максом звать будем? — ехидно поинтересовался Прыжок.
Тонкие губы Махвата тронула едва заметная саркастическая усмешка.
— Для меня это не имеет значения, — безразлично ответил он. — Мне не станет ни лучше, ни хуже от того, что ты или другие будете называть меня этим именем.
Прыжок ощутил прилив неимоверной злости. Ведь с этим человеком... нет, не человеком. И даже не с Максом, не с Максимом Игнатьевым — с Махватом! Он с ним прошел от засады возле метро «Профсоюзная», через Битцевскую пустошь, до пристанища мага и обратно. И всю дорогу ожидал от него какого-то подвоха. Ждал, что Макс окажется шпионом Корпуса Верных Защитников. Или тайным магом, скрывающим свои способности. Или членом какой-нибудь другой команды, преследующей те же цели, что и Влад Данихнов...
Все оказалось гораздо хуже.
И сейчас, глядя на холодно-равнодушное лицо Махвата Игнта, Прыжку с трудом верилось, что это существо — брат Мархаэоль.
Потому что сразу же вспоминалось, с какой легкостью, ни секунды не раздумывая, этот Махват только что разделался со своим братом — Рагдаром Игнтом.
И тут же всплывало в памяти лицо Даши. И то, что от нее осталось...
— Значит, Макс, правильно я тебе не верил, — кивнул Прыжок. — Отсюда ты, значит. Типа из этих... Даша — твоя работа?
— Она слишком много знала, — равнодушно ответил Махват.
— Сука ты, Макс, — злобно произнес Прыжок. — Пристрелил бы тебя!
Махват обернулся к Прыжку и остановил на нем свой взгляд. Холодный, полный необъяснимой силы и очень хорошо различимой жестокости. Прыжку стало не по себе.
— От твоей игрушки слишком много шума, сестра. — Махват посмотрел на Мархаэоль.
— Это тебя не касается, — отрезала она.
— Он мне не нравится, — сказал Махват.
— Тебе никто из них никогда не нравился, — возразила Мархаэоль.
Прыжку не понравились эти слова. Слишком уж многозначительно они прозвучали. Но говорить он ничего не стал.
