— Да кому вы нужны! — сказал Радихена, хохоча.
— А, это ты, — пробормотали они. — Что ты скачешь, как козел? Сущий ты дурак.
Радихена улегся рядом с ними, уставился на звезды, прикрывая то один глаз, то другой. Небо забавно изменялось, повинуясь его подмаргиванию, и в конце концов у Радихены закружилась голова. Он стал думать о том, об этом и наконец заснул.
Через несколько дней пропали краски, которые Эйле растирала сама для своего рукоделия. Многие женщины в деревне умели делать одежду, но занимались этим только зимой, когда не было работ в поле. Но староста, господин Калюппа, берег свою младшенькую дочку, в поле ее не выгонял — пусть шьет и вышивает вволю. У господина Калюппы имелись собственные тайные мысли насчет Эйле, о которых никто не знал, пока не настало время.
Когда пропали краски, зеленая, красная и желтая, Эйле промолчала, потому что. не хотела, чтобы кого-нибудь нашли и наказали. Она просто пошла в лес и собрала там подходящие травы, чтобы выдавить из них сок и сделать себе новые краски. А Радихена был в поле и видел, как Эйле идет в лес. И по ее походке он понял, что она сохранила случившееся в тайне, и от этого ему сделалось жарко.
Пастух был пьянее обычного и оттого не заметил странности. А точнее сказать, заметил, но решил, что ему привиделось. Того же мнения были о себе и его друзья. Те лишь время от времени жмурились и трясли головами, но ничего не говорили, боясь, как бы их не сочли сумасшедшими. А Радихена помалкивал и посмеивался.
И только сама коза, выкрашенная в три цвета, имела вид одновременно смущенный и вызывающий. Она хорошо понимала, что с ней что-то не так, но рассчитывала на уважение со стороны хозяев. Стояла у ворот дома старосты, мекала, трясла бородой и глядела не мигая желтыми бесстыдными глазами.
Господин Калюппа только ахнул, его жена отказалась доить поганую тварь, и кроткая Эйле, краснея, сама паялась за это дело. Коза в полутьме сарая коротко мекала, как будто хихикала. Эйле убрала подойник, погладила твердый, жесткий козий лоб. Наступила темнота, и в душу Эйле тихо вошло теплое, спокойное ожидание. Она осталась в сарае.
— Эйле! — прошептал голос от маленького оконца.
Эйле подбежала, выглянула и едва не столкнулась с Радихеной. Он стоял у сарая и улыбался. Звездный свет плясал на его волосах.
— Ты что? — спросила она.
Коза опять захихикала и лягнула что-то невидимое.
— Смешно? — поинтересовался он.
Она хотела сказать что-нибудь рассудительное, например: «Тебя накажут» или «Мой отец рассердился», но вместо этого вдруг прыснула и ответила:
